Каннский фестиваль отдал должное насилию и страданию

Китано на радость фестивальной публике выступил в жанре «все, что вы хотели увидеть в якудза-боевике, и даже намного больше». «Гнев» (Outrage) – история кровавой смены якудза-поколений, последний бенефис гангстеров старой закалки (одного – средней руки – играет сам Китано). Но бенефис откровенно бурлескный. Логика разборок примерно такая: «твои люди обидели моего человека» – «вот вам деньги и палец виновника в качестве извинения» – «да на фиг нам палец какого-то придурка, свой режь». И пошло-поехало: палец за палец, зуб за зуб – гангстерский кодекс как повод для буйной комедии взаимного уничтожения, фейерверка изобретательных циничных гэгов с использованием макетного ножа, тесака, палочек для еды и (под аплодисменты и дружный смех) бормашины. К середине устаешь разбираться, кто, кого и за что покалечил или убил. Или сперва покалечил, а убил потом. Главное отличие от Китано времен «Жестокого полицейского» и «Сонатины» – никакой романтики и меланхолии. Все до единого персонажи либо идиоты-беспредельщики, либо идиоты-прохиндеи (как дипломат-африканец, приторговывающий в посольстве наркотиками), либо просто идиоты, которые очень быстро становятся мертвыми идиотами. На весь фильм есть один человек, который ни при чем: он в наушниках заходит в кафе, просит лапши и продолжает смотреть в плейере какое-то другое кино. Ему наконец приносят лапшу – с двумя отрубленными пальцами.

Прорываться на утренний показ «Красаты» пришлось почти с боем (и это в 8.30 утра). Неужели вот он – гвоздь конкурсной программы? Но нет, ажиотаж был просто следствием безобразной организации. А Иньярриту оказался не похож на себя только в том, что мелодрама на этот раз линейная, а не порезанная на куски, соединяющиеся в финале, как было в «Суке-любви» и «Вавилоне». Сценарий он сочинял без привычного соавтора Гильермо Арриаги, который теперь сам режиссер. В оригинале фильм называется Biutiful – это ребенок спрашивает героя, как по-английски пишется «красивые», а тот отвечает: «Как слышится». Действие происходит в Барселоне, но узнать ее можно разве что по нескольким кадрам, в одном из которых собор Святого семейства. А в основном на экране – нетуристическая изнанка каталонской столицы, мир подпольных швейных цехов и уличной торговли левым товаром. Герой Хавьера Бардема обеспечивает нелегальной работой иммигрантов из Африки и Китая, пытаясь относиться к ним без обычного в этой среде цинизма. У него двое детей, сложные отношения с бывшей женой и братом, а кроме того, запущенный рак простаты. По идее, кино про то, как герой из последних сил сохраняет достоинство – человеческое и мужское. Но Иньярриту, как всегда, с такой силой жмет на мелодраматические педали, что действие можно грубо свести к двум физиологическим отправлениям: персонажи периодически должны либо расплакаться, либо обмочиться (главный герой понятно почему, а его маленький сын страдает энурезом). Но Бардем играет самоотверженно: могут и наградить.