«Сила судьбы» не покорилась театру Станиславского и Немировича-Данченко

В театре на Большой Дмитровке успешно идут итальянские оперы – «Травиата», «Богема», «Мадам Баттерфлай» и даже «Лючия ди Ламмермур». Теперь театру по плечу любая итальянская партитура? На завтрашней премьере первый состав (уже спевший в присутствии рецензентов генеральную репетицию) должен сильно постараться, чтобы это доказать. «Сила судьбы» – опера, в которой шесть главных партий (ну ладно, пять, поскольку часть партии брата Мелитоне стала жертвой купюры), и все они рассчитаны на первачей.

В театре Станиславского отличная труппа, но это труппа – в то время как «Силу судьбы» может достойно отоварить лишь тщательно подобранный состав приглашенных специалистов. У Натальи Петрожицкой красивое, летящее лирическое сопрано и музыкальная душа, но партия Леоноры предназначена для драмсопрано со стенобитным голосом – голосу же легкому непросто спеть Леонору в соответствии со всеми положенными клише. Новое приобретение труппы – тенор Нажмиддин Мавлянов имеет в голосе необходимый материал, но вытянуть кульминации ему не по силам. Баритон Андрей Батуркин звучит очень добротно, но должного металлического блеска нет и у него. Бас Дмитрий Степанович обаятельно «шаляпинствует», но это не бас отца Гвардиано, а бас Дмитрия Степановича. В голосе Ларисы Андреевой (Прециозилла) есть симпатичные звонкие краски, но ведь, исполняя задорный «ра-та-план», надо еще и успевать пропевать все подробности.

По ходу спектакля качество, однако, периодически достигается – в основном благодаря броской, но внимательной работе дирижера Феликса Коробова. Хорошо звучат оркестр и хор, в массовых сценах и ансамблях порой складывается большой стиль, присущий этой опере Верди.

Большой стиль вместе с тем не оказался близок сценографу Сергею Бархину и режиссеру Георгию Исаакяну – интеллигентным мастерам, которым иногда так хорошо удаются камерные постановки. Бархин загромоздил сцену ненужными конструкциями, напоминающими дымоходы в магазине «Все для сауны». Исаакян поначалу имитировал нейтральный стиль костюмной постановки, однако под конец не удержался от издевки, представив мужчин-соперников в виде старичков с палочками, а Леонору – с седою головой, словно то была Наина.