Вагнеровский фестиваль в Байройте: Послание Грааля мышам и крысам
В этом году программа фестиваля в Байройте сложилась без «Кольца нибелунга». Зато ей не откажешь в стройности: пять опер – пять режиссеров – пять взглядов на наследие Вагнера в контексте актуального искусства
Нынешним летом фестиваль взял тайм-аут, накапливая силы: в будущем году Вагнеру исполняется 200 лет, и правнучки композитора, Ева и Катарина, ныне совместно управляющие семейным предприятием, полны решимости отметить юбилей как подобает. Уже решено, что новое «Кольцо» будет ставить руководитель берлинского театра «Фольксбюне» Франк Касторф.
Но и нынешним летом в Байройте представлен цвет немецкой режиссуры, хотя премьера всего одна – «Летучий голландец» в постановке дебютанта Яна Филиппа Глогера (см. «Ведомости» от 7.08.2012).
Визионер Стефан Херхайм в «Парсифале», в котором, как в сновидении, сплелись мифологические события оперы и немецкая история, призывает мир объединиться под знаменами Грааля, обращая в зал огромное зеркало: свет Грааля – основа нарождающейся глобальной религии.
Себастьян Баумгартнер создал на материале «Тангейзера» зрелище, тотальный антиэстетизм которого транслирует мысль о тотальной интоксикации общества. На сцене громоздится огромная цистерна с надписью «Алкоголизатор», там и сям виднеются баки с биогазом и этанолом (в один из них в финале залезет несчастная Елизавета). Отходы жизнедеятельности человека перерабатываются в энергию по замкнутому циклу: Венера расхаживает глубоко беременной, а в конце таки рожает ребеночка. И весь этот смачный идеологический компост вывален на сцену, режиссер приглашает зрителя разбираться в нем самому.
Несмотря на спорность некоторых режиссерских решений, нельзя отказать им в остроумии и снобистском изяществе. Особенно изящным получился «Лоэнгрин»: вечный эпатажник Ханс Нойенфельс придумал насмешливо-ироничную трактовку, напрочь снимающую ореол пафоса с самой романтичной оперы Вагнера. Жители Брабанта обращены в мышей: можно представить, какого труда режиссеру стоило добиться от хора такой слаженности и естественности почесываний, семенящей походки, смешных движений лапками. Очаровательные белые мышки выступают за Эльзу, противные черные крысы – сторонники злодея Тельрамунда. Король Генрих Птицелов – точь-в-точь дерганый Мышиный король из «Щелкунчика». Коннотации ясны и даже предсказуемы – разумеется, Нойенфельс не мог пройти мимо «Лебединого озера» в постановке оперы с лебединой тематикой: Эльза и Ортруда в центральной сцене свадьбы выведены в образе Одетты и Одиллии. Общая идея – об улучшении человечьей породы посредством вброса в нее энергии небесного посланца – проартикулирована внятно и логично. По мастерству, по умению выстраивать мизансцены, по строгой логичности развертывания «Лоэнгрин» выигрывает всухую у всех остальных спектаклей фестиваля. А тенора Клауса Флориана Фогта зал приветствовал в едином порыве.
Самым отрадным музыкальным впечатлением – если не считать бесподобно проведенного Кристианом Тилеманном «Голландца» – оказался «Парсифаль». За пультом стоял Филипп Жордан – один из самых многообещающих дирижеров среднего поколения. А менее всего – и по исполнению, и по режиссерскому решению – удался «Тристан» Кристофа Марталера. Спектакль устарел и выдохся, правильно, что его решено снять с репертуара. Нового «Тристана» собирается ставить в Байройте сама Катарина Вагнер.