В венской опере возобновили «Пиковую даму» Чайковского

Премьера «Пиковой дамы» в Венской опере прошла семь лет назад. Постановка Веры Немировой - местами остроумная, местами на грани фола - не исчезла из афиши. «Пиковая» не успела наскучить, хотя напоминает заглавную героиню: вроде бы и похоронить готовы, но старухе есть еще что сказать.

Лишенное петербургского контекста действие перенесено в постперестроечные дни и начинается в каком-то интернате (Немирова - немка с болгарскими корнями, советское детство знакомо ей не понаслышке). Вместо Летнего сада и зимней Канавки - одна на все акты конструкция с мастерской-скворечником и огромной лестницей (художник - Йоханес Лайакер), на которой то идет дефиле меховых накидок, то красуются трансвеститы. Из зала для садомазохистского шоу пространство легко трансформируется в казино, Герман умирает под мигание игральных автоматов.

Иные сочтут трактовку издевательством над русской классикой, список требующих от режиссера покаяния на Красной площади легко будет составить, труднее его прочесть хотя бы до половины. Немирова рушит шаблоны, но в основном верна духу подлинника, выглядевший же поначалу скандальным спектакль сейчас кажется скорее музейной ценностью.

В нынешнем январе «Пиковую» возобновили, обновив состав. По-прежнему блистает Александр Антоненко (уроженец Латвии, в Австрии лирико-драматический тенор пишется как Александрс, в программках Мариинки имя русифицируют). Он поет Германа в Вене пятый год и потому вместе с исландцем Томасом Томасоном (Томский) и немцем Маркусом Айхе (Елецкий) смотрится старожилом для дебютировавших у Немировой голландки Барбары Хавеман (Лиза), словенки Марьяны Липовчек (Графиня) и немца Томаса Эбенштайна (Чекалинский). Новички ответственно отнеслись к партиям, оркестр под управлением Марко Летоньи аккуратно им помогает. В антракте тем не менее дюжина зрителей покидает театр. Они лишились десерта: графиня умирает в страстных объятиях своего преследователя.

Точнее, бесстрастных - в словно с неба свалившейся альковной сцене Антоненко не хватает харизмы. Его герой весь вечер скорее тщательный исполнитель чужой воли, чем мистически загадочный безумец, как его задумал Чайковский; он подобен лишенному страсти суду, чья главная задача - соответствовать букве, а не духу закона. Неотделанностью образов грешат и некоторые другие исполнители, что не мешает их голосам. Аплодисменты заслужила и Елена Максимова (солисткой Московского музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко она стала, еще учась в консерватории). Полина - ее четвертая партия за последние месяцы в Вене (прежде были Марфа в «Хованщине», Магдалена в «Риголетто» и Розина в «Севильском цирюльнике»). Успех Максимовой закономерен, ее голос, видимо, близок к своему зениту. Хватит ли его, чтобы продлить жизнь «Пиковой дамы»? Хочется написать «вскрытие покажет», но режиссер может понять это буквально.

Спектакли 24 и 28 января