Иногда я говорю спонсорам «нет»
Интендант Бетховенского фестиваля в Бонне восхищается Дягилевым, но пример берет с Жерара Мортье
В Бонне завершился Бетховенский фестиваль. Его интендант Нике Вагнер рассказала «Ведомостям» об отношениях со спонсорами, русских исполнителях и своих впечатлениях о Жераре Мортье.
– Под «Изменениями» имелись в виду вариации, ведь главное в бетховенском гении – техника вариаций. Но для девиза было выбрано немецкое слово «изменения», потому что «вариации» ассоциируются для большинства с Вариациями на тему Диабелли.
– Французская революция породила новую музыку, новые музыкальные жанры, траурные марши, большие хоры, новое эпическое измерение для народа, мы обнаруживаем их и у Бетховена, который был открыт всему новому. А русская революция – это и авангард 1920-х – начала 1930-х гг., и заказная музыка на революционные темы, как кантата Прокофьева к 20-летию Октября (на фестивале кантата прозвучала в исполнении Уральского филармонического оркестра под управлением Дмитрия Лисса. – «Ведомости»). Есть музыка, напрямую рожденная революциями, и произведения авангарда, связанные с духом времени, с происходившим прорывом, с верой в новое общество. Но порой, если не держишь перед собой текста, не очень понимаешь, что здесь политического, так может происходить с произведениями Луиджи Ноно, который тоже у нас в программе, – не зная слов, не сразу воспримешь опус как революционный.
– Проблема в том, что в Бонне нет зала средних размеров – на 700–800 человек. Где играть камерную музыку? Здесь или зал на 200 человек, или Бетховенский зал на 1600 для оркестровых концертов. Об этом никто не думает, и это странно, это сводит меня с ума. Бонн всегда был административным городком, здесь нет старых промышленных зданий, как в Рурской области, которые так востребованы в современной концертной практике.
– Это очень трудно совмещать, я уже не могу писать книги. Доклады и тексты для фестиваля – максимум, что я могу себе позволить.
– Знаете, что я об этом думаю? Это никак не связано с политикой, с желанием что-то улучшить. Я не собираюсь специально приглашать исполнителя из России. Но ищешь хорошую скрипачку, и она вновь оказывается из России. И кто, кроме Щербакова, может так сыграть листовское переложение «Эроики»? Просто в России очень много великолепных музыкантов, идет ли речь о солистах, певцах, камерных ансамблях или больших оркестрах. В музыке Россия переживает расцвет.
Потомок Листа и Вагнера
Нике Вагнер (род. в 1945 г.) – немецкий драматург, публицист и интендант, праправнучка Ференца Листа, правнучка Рихарда Вагнера. В 2004–2013 гг. руководила фестивалем в Веймаре, с 2014 г. возглавляет Бетховенский фестиваль в Бонне.
– В принципе, всегда, но сейчас просто что-то поразительное. Басы, сопрано... не знаю, есть ли у вас специальная система поддержки талантов...
– А Уральский симфонический – просто фантастический оркестр, Дмитрий Лисс – превосходный дирижер!
– Будете смеяться – я тоже страдаю от этого.
– Площадки расположены далеко друг от друга, концерты проходят в разных городах, у публики есть возможность разделиться.
– Я научилась у него образу мыслей, чувству ответственности, и это сыграло роль в моей жизни, вплоть до составления фестивальных программ или взаимоотношений искусства и денег, – для меня приоритет за искусством. Я должна искать деньги ради искусства, но иногда я говорю спонсорам «нет».
– Конечно, мы благодарны спонсорам, но, если кто-то пытается влиять на программу, это уже вопрос морали, в определенных обстоятельствах приходится говорить «мне очень жаль»...
– Не обязательно напрямую. Это очень сложное поле, отношения со спонсорами.
– Это не важно. Он делал то, что по-прежнему выглядит революцией в искусстве.
– Ошибкой не будет. Он был на сто процентов ангажирован искусством. Этому можно было научиться у Мортье и у Карла Крауса – они полностью принадлежали искусству.
– Нам понадобится больше общественных денег, прежде всего от федерального правительства.
– «Далекие любимые». Откроет фестиваль Валерий Гергиев.
Бонн