"Хрусталев"прибыл
В Музее кино состоялась московская премьера фильма Алексея Германа "Хрусталев, машину! ".
К этому моменту число статей о картине в российских СМИ едва ли не превышало количество зрителей, сумевших ее увидеть. А потому о рекордно длинном периоде съемок, об ореоле создания неведомого шедевра, окружавшем процесс работ, о приглашении фильма в каннский конкурс в прошлом году и фактическом провале его на фестивале слышали даже те, чей интерес к отечественному кинематографу не чрезмерен. Известно и то, что последовало за провалом фильма в Каннах. Герман страшно расстроился и почти перестал верить в то, что его фильм вообще может иметь успех. При этом он не отказывался показать "Хрусталева"соотечественникам, но считал, что демонстрировать в России картину с французскими субтитрами неприлично. Сделать же русскую копию оказалось делом сложнейшим: того качества печати на черно-белой кодаковской пленке, которого хотел добиться Герман, долго не могли предоставить ни мосфильмовцы, ни французы ("Хрусталев, машину! " - российско-французская копродукция). Что и являлось формальной причиной отсрочки российской премьеры.
Между тем в Париже фильм вышел в прокат, и те же газеты, что ругали "Хрусталева"после Канн, теперь начали его восхвалять и кидаться камнями в директора фестиваля Жиля Жакоба. Хотя Жакоб-то как раз являлся горячим поклонником "Хрусталева"и не меньше Германа огорчался его неудаче в Каннах.
В конце августа фильм показали в петербургском кинотеатре "Аврора" - "для городской интеллигенции", как хотел того сам режиссер. Прикинуться интеллигентом и попасть в кинотеатр оказалось делом не трудным. Зато московская премьера была окружена таинственностью. Говорили, что списки приглашенных составляет сам режиссер, что посторонних ни за что не пустят, а пресса вообще может не беспокоиться. Так все примерно и вышло на самом деле. Публика состояла в основном из друзей Германа, и плотность знаменитостей в зале (учитывая чрезвычайно малые его размеры) оказалась едва ли не большей, чем на самых громких столичных гала-премьерах. Не было, правда, членов правительства и депутатов Государственной думы, не было даже главы российского Союза кинематографистов Н. С. Михалкова, про которого Герман не так давно высказался в том роде, что "поскорее бы Никита Сергеевич становился президентом и оставил кино в покое". Зато среди прочих гостей присутствовали и. о. генерального директора ОРТ Константин Эрнст, режиссеры Андрей Смирнов, Вадим Абдрашитов, Марк Захаров, один из руководителей "Кинотавра"Олег Янковский даже легендарный глава театра "Школа драматического искусства"Анатолий Васильев, про которого известно, что он вообще никогда никуда не ходит.
(Его, правда, видели на "Горе от ума"у Меньшикова, но это было год назад). И все это проходило под грифом "Программа "Тихий дом"представляет шедевры отечественного кинематографа".
Сам Герман сообщил собравшимся, что вообщето у него была масса возможностей организовать премьеру иначе: в большом зале, с присутствием Юрия Лужкова. Но он отказался: не на такие залы рассчитан его "Хрусталев". Злорадство заставляет жалеть об отказе Германа. Посмотреть на то, как Лужков и Шанцев выдержат два часа двадцать минут этой картины, когда каждый час идет за три, наверняка собрались бы многие политические противники московского мэра.
Герман любит рассуждать о сновидческой природе кинематографа. "Самым гениальным фильмом был бы сон собаки, если бы это удалось снять" - заявил он недавно по телевизору. "Хрусталев, машину! "он тоже считает сном. Хотя от сновидения там на самом деле совсем немного: валящий хлопьями снег, невнятность фабулы и то обстоятельство, что детали заслоняют характеры. Персонажей столько, что понять, кто они и чем занимаются, нет никакой возможности, но запоминаются сам собой распахивающийся зонтик, отовсюду валящий пар, пятнистый дог, лакающий коньяк, хлам на сталинской даче и фраза маленькой девочки: "А какого цвета лиловый негр? " С немалым количеством допущений фильм можно было бы назвать триллером (начало пятидесятых, угроза ареста, побег, странствия, арест, освобождение, опять побег - в никуда), снятым в маньеристской манере. Никому другому формализма в "такой"теме не простили бы, но автору "Лапшина"и "Проверки на дорогах"прощают. Про него долго объясняли, что он снимает почти документальное кино, и в конце концов в это свято уверовали. Возможно, это не такое уж и заблуждение ведь собственной памяти люди, как правило, верят больше, чем документам.