СТРАННЫЕ СБЛИЖЕНИЯ: Работа над ошибками
В эти дни исполняется пять лет драматическим событиям, разыгравшимся в апреле 2001 г. вокруг телекомпании НТВ. Для кого-то они вошли в историю как “разгром НТВ” (выражение не мое – Владимира Познера), для кого-то – как исключительно удачная деловая операция по враждебному поглощению телекомпании “Газпромом”. Были и такие, кто от души радовался.
Недоброжелателей у старого НТВ хватало.
Наверное, не стоит напоминать, как изменился телевизионный ландшафт за эти пять лет, как жестко закрутила гайки верховная власть, в очередной раз подробно перечислять все безвременно закрывшиеся программы, всех исчезнувших с экрана журналистов. Велик, конечно, соблазн торжествующе бросить в лицо всем прошлым и нынешним критикам: “Ага, ведь все кончилось так, как мы и предрекали!” – и продолжить эту заметку в жанре апологии. Но мне гораздо интереснее другой жанр – работа над ошибками.
Я не хочу разбирать эпизоды, которые в свое время наделали много шума, но сегодня мне кажутся второстепенными. Например, явно неудачные программы, которые в пылу борьбы НТВ показывало в собственном эфире, или настоящую вакханалию “открытых писем”, после которой один мой знакомый придумал остроумное выражение: “Написал на него открытое письмо”. Думаю, главная ошибка была в другом: ни у меня как у генерального директора компании, ни у моих патронов – собственников НТВ во главе с Владимиром Гусинским – не было продуманного плана выхода из кризиса, того, что по-английски называется exit strategy. Идея “шестой кнопки” как запасного аэродрома родилась или, во всяком случае, стала известна мне в последний момент, когда, как вскоре выяснилось, судьба ТВ-6 тоже была предрешена.
Я обязан был смотреть правде в глаза: власть не остановится ни перед чем, но больше не даст никому из крупных бизнесменов владеть, а главное, независимо управлять телевидением. Кстати, мне следовало бы помнить об этом и впоследствии – тогда, когда я оценивал перспективы канала ТВС. Как я теперь очень хорошо понимаю, ТВС тоже был обречен, потому что мог состояться только как сугубо развлекательный канал, может быть, с минимальной информационной составляющей в жанре инфотеймента – при условии полной лояльности Кремлю.
Думаю, на НТВ мне нужно было вовремя положить конец конфликту интересов, когда я был одновременно и генеральным директором компании, и де-факто ее главным редактором, да еще и ведущим главной еженедельной программы. Нужно было остаться в журналистском качестве, тем более было кому передать обязанности гендиректора – рядом со мной работал мой первый заместитель, блестящий телевизионный менеджер Сергей Скворцов, человек, на которого я мог положиться. А журналистский статус сразу защитил бы меня гораздо надежнее.
Наконец, уверен, что очень большой моей ошибкой был отказ от переговоров с Борисом Йорданом, которого “Газпром” назначил на мое место. Он дважды предлагал мне встречу, один раз через Бориса Немцова, в другой раз – через Владимира Познера. Оба уверяли меня, что встреча будет абсолютно доверительной и конфиденциальной. Мне же повсюду мерещились “разводки” и провокации. Синдром осажденной крепости...
На самом деле Йордан не хотел силового решения, понимал ценность журналистской команды НТВ как важнейшего актива компании и хотел его сохранить. Он всерьез был готов договариваться, искать компромисс. За прекращение громкого публичного скандала можно было выторговать максимально почетные условия капитуляции – не для себя лично, для всех журналистов, сохранить основные программы, редакционную политику. Получив отказ, Йордан пошел договариваться с Парфеновым и Митковой.
Надо сказать, что Йордан в дальнейшем повел себя очень умно, потратил немало времени и сил на то, чтобы выстроить превосходные отношения с теми журналистами, что предпочли остаться на НТВ. Когда спустя полтора года самого Йордана сняли за то, что НТВ осмелилось неправильно освещать кризис с “Норд-Остом”, провожали его со слезами и возлияниями, как только в России умеют провожать любимых, незаслуженно уволенных начальников.
Мне надо было попытаться убедить Гусинского, что с помощью Йордана можно хотя бы частично, на какой-то срок сохранить старое НТВ. Я этого не сделал. А вот главный редактор “Эха Москвы” Алексей Венедиктов, молодец, сумел. Я знаю, что на “Эхе”, когда оно вслед за НТВ перешло под контроль “Газпрома”, тоже рассматривался вариант “всем встать и уйти”. Но Венедиктову удалось доказать Гусинскому, что это бессмысленно. В результате с “Эхом” все в порядке, радиостанция сохранилась как свободная журналистская трибуна, сегодня это одна из немногих площадок, где ведется содержательная дискуссия о проблемах страны, и политически это отвечает интересам ее прежнего собственника.
Впрочем, наверное, такой сценарий вряд ли был возможен на НТВ, и я зря себя корю. Слишком велика разность потенциалов влияния телеканала и радиостанции на общественное мнение в масштабах страны. Рано или поздно зачистку бы провели. При любом сценарии к сегодняшнему дню на НТВ не осталось бы ни “Итогов”, ни “Гласа народа”, ни “Намедни”, ни Киселева, ни Сорокиной, ни Парфенова, ни всех остальных, кого телезрители лишились за эти пять лет.