НЕРАВЕНСТВО: Рио-де-Москва


Быстрый экономический рост последних лет принес ощутимые материальные выгоды всем слоям российского общества. Судя по данным журнала Forbes, богатые россияне стали богаче, вырос средний класс и очень заметно – с 28% до 18% – сократилась бедность. Но тревожно высоким остается неравенство, что фиксируется и социологическими опросами, и официальными данными. Соотношение между доходами 10% самых богатых и 10% самых бедных россиян в последние 10 лет колеблется в диапазоне 13–15 (причем в последние 2–3 года даже наметился некоторый рост).

Экономисты чаще всего используют для измерения неравенства так называемый коэффициент Джини – среднее отклонение кривой распределения доходов Лоренца от кривой отсутствия неравенства. По данным Росстата, коэффициент Джини также в течение 10 лет практически не изменяется, находясь в диапазоне 0,39–0,41. Это существенно выше, чем в Европе, но ниже, чем в Китае (0,44) и США (0,46), и тем более ниже, чем в Бразилии (0,61). Для всего мира этот показатель составляет, по разным оценкам, от 0,61 до 0,65.

В СССР коэффициент Джини составлял, по разным подсчетам, от 0,25 до 0,29. Впрочем, такое сопоставление не совсем корректно – в СССР ключевую роль играл не доход, а связи. Тем не менее неравенство в 90-х гг., конечно, выросло. Но вопреки распространенному мнению и в соответствии с официальными данными, основной рост неравенства вызван не приватизацией, а увеличением различий в зарплатах. Скачок произошел в первые два года реформ, когда массовая приватизация только начиналась, а о залоговых аукционах еще никто и не думал. Расчеты одного из ведущих специалистов в области неравенства Бранко Милановича (Всемирный банк) показывают, что рост неравенства в зарплатах объясняет почти 80% увеличения коэффициента Джини в России.

Правильная оценка неравенства

Аналогичные оценки неравенства получаются и по репрезентативной выборке около 10 000 россиян, которую опрашивает независимый Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ), и по 100 000-ной выборке Национального обследования благосостояния домохозяйств и участия в социальных программах (НОБУС), проведенного в 2003 г. Госкомстатом при поддержке Всемирного банка.

Впрочем, и официальные данные Росстата, и РМЭЗ обладают существенным недостатком – в выборке были хорошо представлены бедные и средний класс, но практически не было богатых и сверхбогатых. Так бывает и в других странах, но Россия отличается тем, что у нас богатых относительно много. По данным Всемирного отчета о богатстве компаний Merrill Lynch и Cap Gemini, в России 88 000 долларовых миллионеров. По оценкам журнала Forbes, российские миллиардеры контролируют существенно большую долю российского ВВП, чем американские миллиардеры – американского. Богатство российских миллиардеров превышает богатство миллиардеров во всех переходных экономиках (включая Китай, но исключая Гонконг), вместе взятых.

Учесть доходы богатых россиян при оценке неравенства можно, воспользовавшись базой данных о подоходных налогах москвичей (см. статью “Москву украли”, “Ведомости”, № 209 от 8.11.2005). База за 2004 г. содержала более 9 млн записей о доходах, включая 7,8 млн по категории “вознаграждение за выполнение трудовых обязанностей”. Если учесть, что многие налогоплательщики получают доход из нескольких источников, в базе данных собраны данные о более чем 6 млн человек. База данных включает и многих участников списка Forbes и наверняка – существенную часть корпуса миллионеров.

При работе с этими данными нам пришлось сделать целый ряд предположений и допущений; мы всегда старались скорее занизить уровень неравенства, с тем чтобы получить как можно более консервативную оценку. Так, например, мы решили исключить доходы от реализации акций – это самые высокие доходы в базе данных (в сумме они составляют 58% процентов всех доходов в базе), но, судя по их получателям, они скорее всего связаны с профессиональной посреднической деятельностью. Среди остальных категорий доходов ключевую роль играют именно трудовые доходы (93% всех оставшихся доходов), поэтому мы сосредоточились именно на них. Надо отметить, что многие российские миллиардеры – как и остальные 6 млн московских налогоплательщиков – получили большую часть своего дохода именно по этой статье. Это неудивительно – ведь налог на прибыль составляет 24%, что превышает сумму подоходного и единого социального налога для высоких доходов (в силу регрессивности ЕСН). Поэтому и крупным, и мелким предпринимателям выгоднее получать доход от своего бизнеса в форме зарплаты, а не дивидендов.

Результат, который мы получили, поражает воображение – коэффициент Джини в Москве в 2004 г. оказался равным 0,63! Может быть, дело в том, что в Москве дела обстоят хуже, чем в России в целом? Это кажется маловероятным – ведь в Москве гораздо ниже и безработица, и бедность. Мы решили сопоставить наши оценки с официальными данными. Росстат не публикует данные по неравенству в отдельных регионах, однако НОБУС включает в себя репрезентативные выборки по десяткам регионов, в том числе и по Москве. Как мы и ожидали, неравенство в Москве оказалось ниже, чем в России, – всего 0,28. Самое интересное, что распределение доходов москвичей в НОБУСе оказалось примерно таким же, как и в налоговой базе данных, – конечно, за исключением 10% самых богатых москвичей, которых в НОБУСе нет совсем. Конечно, наши результаты нельзя распространить на всю Россию – скорее всего, большинство российских миллионеров платят налоги именно в Москве. В любом случае разница между 0,28 и 0,63 просто огромна – это разница между СССР и Бразилией.

Может быть, все дело в том, что в 2004 г. произошел какой-то сбой в данных? Мы провели аналогичные расчеты для налоговой базы данных 2003 г. и получили примерно тот же результат – 0,64. Наконец, достаточно возможным кажется объяснение, связанное с неформальным сектором. Если предположить, что богатые уходят от налогов в меньшей степени, чем бедные, то наши оценки существенно переоценивают неравенство. Хотя в реальность такой гипотезы трудно поверить, мы решили оценить неравенство в предположении, что все москвичи с декларируемыми доходами ниже прожиточного минимума на самом деле получают ровно прожиточный минимум, но не показывают эти доходы. Такая оценка, безусловно, недооценивает неравенство, но и она дала достаточно высокий коэффициент Джини – 0,56.

Что делать

При таком высоком уровне неравенства, как в Бразилии, очень трудно удержаться от крайне левых мер, к примеру экспроприации богатых. Однако опыт той же Латинской Америки в послевоенные десятилетия показывает, что это ведет к политической нестабильности и в конце концов подрывает благосостояние и бедных, и богатых. Американские ученые Дарон Асемоглу и Джеймс Робинсон доказывают в своей книге “Экономические истоки диктатур и демократий” (Economic origins of dictatorship and democracy), что Латинская Америка попала в ловушку бесконечных смен режимов, перехода власти от левых к правым и обратно. Долгосрочная политическая нестабильность вполне вероятна и в России – российский экономист Константин Сонин называет нашу разновидность этой ловушки “бесконечным переделом” (“Институциональная теория бесконечного передела”, “Вопросы экономики”, № 7, 2003). Так как экспроприация в России не сопровождается – и не может сопровождаться – сокращением неравенства, то каждый раунд экспроприации фактически закладывает предпосылки для следующего раунда.

То, что нам не удалось справиться с высоким неравенством до сих пор, не означает, что мы обречены. Действенные решения проблемы неравенства хорошо известны: нужно бороться не с богатством, а с бедностью, нужно создавать равенство возможностей для реализации человеческого потенциала и создания новых состояний. Для этого необходимы реформа образования и повышение его финансирования, реформа пенсионной системы, создание независимой и компетентной судебной системы, стимулы к благотворительности, развитие финансовых рынков, защита прав собственности, поддержка выхода российских компаний на глобальные рынки. Именно таким путем пошли США, где 100 лет назад коэффициент Джини был тоже на уровне 0,6, а богатейшие 20–30 “баронов-разбойников” были так же нелюбимы, как российские “олигархи”.