Одна пуговица

Сценарист «Форреста Гампа» Эрик Рот переписал рассказ Фрэнсиса Скотта Фицджеральда о человеке, родившемся стариком, а умершем младенцем, в духе Диккенса, добавив автоцитат и сказочных подробностей. Старый добрый ХХ век, каким он никогда не был: в фильме Дэвида Финчера полное катастроф столетие выглядит так, будто в нем жили не люди, а хоббиты. Обе мировые войны почти не оставляют в «Загадочной истории Бенджамина Баттона» жертв и разрушений. Разве что в самом начале слепой часовщик строит часы с обратным ходом, чтобы вернуть домой погибшего на фронте сына.

Сын не вернется, но родившийся в том же 1918-м сморщенный старичок проживет очень странную жизнь в очень странном, смещенном времени. Ни разу не столкнется со злобой и жестокостью, хотя много раз – со смертью. Пока он будет молодеть, превращаясь из морщинистого артритного карлика в идеального Брэда Питта, близкие и любимые начнут стариться и умирать. Бенджамин будет смотреть на это без страха и удивления, со спокойным пониманием, потому что тюрьма старости и бессилия знакома ему с детства.

Неизбежно возникающий при этом вопрос: а не проживает ли он свою удивительную жизнь слишком заурядно, впустую? Недаром фильм перекликается не столько с «Форрестом Гампом», сколько с «Пером Гюнтом» Ибсена. Отец Бенджамина (Джейсон Флеминг), пуговичник-фабрикант, подкинувший новорожденного уродца в дом престарелых, выглядит чем дальше, тем инфернальнее, и, по идее, вместо костыля в конце жизни ему больше подошла бы оловянная ложка, как у ибсеновского Пуговичника, который отливал пуговицы из человеческих душ, не исполнивших своего предназначения.

Бенджамин та же пуговица, только пришитая неправильно, с изнанки, и требующая обратной переплавки. У Бенджамина есть своя Сольвейг – героиня Кейт Бланшетт. Как и Пер Гюнт, Бенджамин всю жизнь ищет себя, просто его путь – недеяние: он проходит через историю и время очарованным странником. Все, что он может по отношению к тем, кого знает и любит, – быть осторожным и бережным. Касаться, но не ранить.

«Загадочная история» парадоксально рифмуется с предыдущим фильмом Финчера, таким же долгим и неспешным «Зодиаком», герой которого завороженно тратил годы на поиски неуловимого серийного убийцы, смутно подозревая, что только неразгаданная тайна способна придать обыденной жизни иллюзию подлинности. В новом фильме серийным убийцей оказывается время, и, хотя Бенджамин Баттон движется ему навстречу, убийца все равно ускользает, забрав у героя любовь и память. Вернув в колыбель небытия, как пуговицу – в оловянную ложку.