Плетнев рунический

Российский национальный оркестр (РНО) вместе с хором Академии хорового искусства (им теперь руководит молодой Алексей Петров) и финскими певцами-солистами – это были меццо-сопрано Туйя Книхтиле и баритон Ханну Немеле – дали в Зале Чайковского нетипичный концерт из одного длинного отделения, в течение которого прозвучал опус, написанный Сибелиусом в 1891 году – до всех его знаменитых симфоний. Мы, помня, как сокровенно исполнил Михаил Плетнев в прошлом сезоне симфонические поэмы и пьесы Сибелиуса, ждали повторения того же бесценного опыта в крупной форме – и дождались.

«Куллерво» Сибелиуса не укладывается в жанровые рамки. Первые две части – «Интродукцию» и «Юность Куллерво» излагает исключительно оркестр, что избавляет историю от жестоких подробностей. То же относится к четвертой части, самой светлой и пружиняще-горделивой, где «Куллерво идет на войну». В финальной, пятой части описать «Смерть Куллерво» (которую эпический детина встретил отнюдь не на войне) доверяется хору. В центре же находится третья часть – «Куллерво и его сестра» – просто-таки сцена из оперы в концертном исполнении, где герой, «лишенный разуменья, глупый, ни к чему не годный», соблазняет, по неведению, собственную давно потерянную сестру, а потом, после ее самоубийства, впервые искренне кается, – и вот тут-то объем эмоций достигает мифологического масштаба.

Взлохмаченный контур симфонии объясняется полнейшим господством содержания над формой. Как Сибелиус чувствовал в конце XIX века современность «Калевалы», так и мы чувствуем современность его опуса сейчас, когда искусство нуждается в восстановлении объема содержания после долгих поисков формы. В симфонии Сибелиуса звучат подлинный финский стих и архаические хоры, отсылающие далеко вперед, к Стравинскому и Орфу. В ней звучит интонация эпоса, пламенное патриотическое чувство молодого и европейски образованного финна. В ней звучат странные ритмы, созвучия и удивительные оркестровые краски – и РНО воплотил их вдохновенно и безупречно.

Плетнев, кто в 90-е годы был самым острым (революционным, извлекающим искусство из внутренней дисгармонии) интерпретатором Чайковского, сейчас нашел иного «себя в прошлом» – Сибелиуса, чья душа неразделимо слита с величием природы и эпическим шагом истории. Этот взгляд на мир, кажется, проник и в искусство Плетнева.