Чешский филармонический выступил на Фестивале оркестров мира

Шестой фестиваль оркестров мира, по традиции проходящий в Колонном зале Дома союзов, в этом году посвящен Восточной Европе. Оркестровые достижения этой части суши немногим уступают западным, особенно это касается Чехии. В центре Европы, между австро-германским и славянским мирами, она счастливо впитала лучшее, что есть у тех и других, и насытила собственными сюжетами. К лучшему в чешской музыке относятся Шесть симфонических поэм Бедржиха Сметаны «Моя родина». В России их редко исполняют всем циклом, а вот чехи именно так их нам и сыграли.

Национальная гордость чешской музыки, цикл поэм Сметаны полнится талантом, мастерством, он создан не столько под влиянием немецкой музыкальной науки, сколько под поэтическим воздействием немецкого романтизма. Только все герои поэм – свои и ничуть не менее величественные, чем у немецких соседей. Влтава, катящая свои воды через пороги Святого Иоанна, а после них разливающаяся во всю ширь, руины некогда гордого замка Вышеград, песни и танцы Богемии, деяния жестокой воительницы Шарки, суровые гуситы с их городом Табор и гора Бланик, в недрах которой, всегда готовые выйти на защиту Родины, спят могучие воины – все это отражено на страницах партитур Сметаны идеалистично, широко и без всяких оглядок на школьные формы.

Ясное дело, что чешские музыканты и должны играть это так же, как мы – Чайковского. И Чешский филармонический звучал прекрасно: Пинхас Штейнберг умело расставил акценты и приберег главные кульминации к концу. «Табор» и «Бланик», сыгранные на одном дыхании, увенчали постройку и подвели все итоги.

Эффектно прозвучала и открывавшая первый из двух концертов увертюра Дворжака «Карнавал». Этого не скажешь о главном блюде первой программы – Четвертой симфонии Брукнера. Здесь Пинхасу Штейнбергу, хотя и свободно дирижировавшему наизусть, не удалось собрать форму и преодолеть известную умозрительность брукнеровской постройки, а медной духовой группе, особенно трубам, недостало ровности и мощи. Германский колосс упал набок.

Повредила концертам и «нагрузка» в виде выступлений детей – стипендиатов фонда Владимира Спивакова. Мальчик-флейтист играл пустоватую вещь Допплера, девочка-скрипачка – напротив, очаровательного Сарасате, который тем не менее никаким образом с величавым Сметаной не вязался.