От редакции: Выучить общий язык

Алексей Мордашов добился того, к чему, вероятно, стремится каждый крупный предприниматель любой страны – выйти на уровень влиятельнейшего международного игрока, оставив конкурентов далеко позади. Проясняет ли эта сделка сложившиеся в России правила игры? И да, и нет.

В том, что касается писаных правил, ситуация остается неопределенной. Спор о том, какие отрасли или конкретные предприятия считать стратегическими, продолжается. Одна из причин задержки – решение Кремля увязать определение критериев, по которым будет определяться “стратегичность”, с принятием закона “О недрах”. Этот документ пока даже не внесен на обсуждение в правительство. Пока единых правил игры нет, штучность в подобных сделках остается тенденцией. Что, конечно, можно считать своеобразным правилом.

Самым масштабным примером несостоявшейся международной сделки остается попытка продажи доли в объединявшихся на тот момент нефтяных компаниях ЮКОС и “Сибнефть” американской компании ExxonMobil. Владимир Путин в интервью New York Times тогда сказал, что подобные сделки стоит предварительно обсуждать с правительством. Чем дал понять, что план Михаила Ходорковского не был должным образом согласован с Кремлем. Попытка “Интерроса” продать “Силовые машины” немецкому концерну Siemens не увенчалась успехом, хотя обсуждалась с руководством страны и была сначала одобрена. Но позже бизнес был сочтен стратегическим, и Siemens разрешили довести долю до 25% плюс 1 акция, причем такая же доля досталась РАО ЕЭС. Если сделка с ExxonMobil сорвалась из-за неспособности или нежелания ее организаторов договариваться с Кремлем, то с “Силовыми машинами” все было сложнее. Означает ли это, что бизнес “Силовых машин” стратегический, а бизнес “Северстали” – нет?

Поскольку ситуация с писаными правилами не определена, остается попытаться понять сигналы власти. Успех Мордашова проливает свет на то, как добиться одобрения Кремлем крупной международной сделки. Мордашову удалось подать ее не как продажу российского актива иностранцам, а как покупку россиянами стратегического иностранного актива. Организаторы вписали сделку в одобренную государством концепцию экспансии. Тот факт, что иностранцы все-таки получили в собственность мощный российский актив, оттеснен на второй план. Тут дело, видимо, в личной убедительности: риторика Ходорковского принималась Кремлем в штыки, а Мордашову удается те же самые действия подать в понятном и близком власти ключе. Ведь то, как сделку описывает сам Мордашов, напоминает стратегию “Газпрома”. Российские руководители не раз говорили, что готовы предоставлять иностранным инвесторам доступ к месторождениям, но только в обмен на доступ к активам за рубежом, прежде всего в Европе.

Важнейший сигнал, который посылает суперсделка Алексея Мордашова иностранным инвесторам и российским бизнесменам, вероятно, таков. Главным активом, в который стоит инвестировать иностранцам и которым должны владеть россияне, является общий язык с Кремлем. Общий язык – это не только оказание услуг вроде покупки оппозиционных телеканалов. Это и умение риторически правильно позиционировать свой бизнес, и, главное, быть “идеологически близким”. Если бы Алексей Мордашов не был бы по всем этим параметрам самым “своим”, ему не удалось бы теперь стать самым независимым.