Политэкономия: Русские грабли
Бывают странные сближенья. И бывают странные юбилеи. Как, например, 30-летие исторического постановления ЦК и Совмина Союза № 695 от 12 июля 1979 г. «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы». Это был последний реформаторский приступ догорбачевской советской власти, предчувствовавшей экономический коллапс.
Поначалу, как и сегодняшнее руководство во время первой стадии мирового кризиса, советское начальство скрывало дурные подозрения не только от народа, но и от самого себя. После постепенного сворачивания косыгинской реформы было несколько попыток трезвого анализа происходящего. Одна из них – экономический прогноз на ближайшее двадцатилетие сотрудника ЦЭМИ Бориса Михалевского, который был завизирован в 1967 г. директором этого легендарного института Николаем Федоренко и его тогдашним замом Станиславом Шаталиным. Бумага легла на стол председателя Госплана СССР Николая Байбакова. По прочтении возвращена отправителям и... сожжена. В буквальном смысле. Как второй том «Мертвых душ».
Прогнозированием на рубеже 1960–1970-х гг. при новом директоре Николае Иноземцеве занимался и ИМЭМО. Доносы на прогнозы поступали лично товарищу Суслову. Еще одна попытка разобраться в причинах вечно догоняющего развития СССР и технологического отставания была предпринята в 1972 г. 270 специалистов под руководством вице-президента Академии наук Владимира Котельникова готовили 17-томную «Комплексную программу научно-технического прогресса». Спустя два года Алексей Косыгин поручил Госплану при планировании 10-й пятилетки учесть результаты работы ученых, выводы которых были по ходу дела сильно смягчены. На этом все и закончилось, как когда-то, в более позднюю эпоху, это произошло с программой Грефа, на которую возлагались большие надежды. Российская управленческая элита с редким упорством наступала на старые русские грабли, бессмысленные и беспощадные.
Наконец, когда стало совсем худо, когда экономисты, выходя с совещаний в ЦК, говорили, что большей антисоветчины, чем на Старой площади, они нигде не слышали, руководство начало готовить специальный пленум по экономическим проблемам, который по первоначальному замыслу должен был стать равным по значению сентябрьскому пленуму 1965 г., давшему старт косыгинской реформе. Но для реализации реформ не хватило, как это часто бывало и в последние годы в России, политической воли: доклад комиссии зампреда Совмина Союза Владимира Кириллина не сожгли, как записку Михалевского, но Кириллину он стоил карьеры: его отправили туда, откуда он пришел, – в Академию наук. Все закончилось принятием постановления № 695, которое завуалированно пародировало косыгинские начинания. План согласно постановлению должен был быть ориентирован не на вал, а на «конечные результаты». То есть, страшно сказать, на спрос. Однако опыт показал, что бывает либо план, либо спрос. Либо государственное, либо частное.
Кажется, невидимые грабли 695-го постановления до сих пор лежат прямо у КПП дома правительства.