Наше «мы»: Ни пользы, ни вреда

В 2004 г., отвечая на вопрос «как должна вести себя Россия в конфликте между Грузией и Южной Осетией?», жители РФ сначала (в июне) большинством в 51% потребовали не вмешиваться в этот конфликт, еще 23% желали удовлетворить просьбу Южной Осетии о включении ее в состав РФ, 14% затруднились ответить, а по 6% выбрали одно из противоположных решений – «помочь Грузии решить проблему сепаратизма» либо, напротив, признать независимость Южной Осетии. Однако в июле того же года за вмешательство в кавказский конфликт (если Грузия применит силу против Абхазии и Осетии) выступили 47% (против 38%). Соответственно, к сентябрю 2004 г. сторонников невмешательства стало гораздо меньше (32%), но сохранялся примерный баланс защитников целостности Грузии (10%) и сторонников независимости Южной Осетии (9%). Но чем дальше, тем меньше жителей РФ выражали мнение, что эти земли – часть Грузии. Сперва это была одна пятая россиян, потом одна десятая. Зато росли доли выбирающих две другие опции: быть им независимыми государствами или – чаще – войти в состав России. Такие решения нашим согражданам казались вполне оправданными. Чаще всего в интервью проступал мотив: это, в сущности, наши земли, или они должны быть нашими. Убеждение, что национальный интерес состоит в удержании или приращении территорий страны и что он стоит выше закона, давало (и дает) этим людям ощущение своей правоты. Смотреть на этот вопрос с позиций грузинской стороны не желал почти никто из россиян. Не было и особых стремлений соблюдать нормы международного права. Вместе со своими политиками от трети до четверти россиян нетерпеливо ждали, когда ООН примет решение о независимости Косова, чтобы признать независимость Абхазии и Южной Осетии. (Меньшинство в 15–20% было против, а около половины не нашли что сказать.)

Итак, россияне убедили себя в том, что отделение этих субъектов от Грузии правомерно, а последующее присоединение к России – благо. Промежуточный вариант – их существование как независимых государств – тоже неплох. Россияне выступали за военное присутствие России в этом регионе, но воевать не хотели. Вооруженный конфликт в этом регионе, полагали они, например, в 2006 г. выгоден прежде всего США, НАТО, Турции (34%), Грузии (31%), но не властям Южной Осетии и Абхазии (6%) и уж точно – не властям России (4%).

Но вот конфликт разразился и даже был назван войной (видимо, самой короткой и самой успешной в нашей истории). Независимость этих стран провозглашена и нами признана. Что дало это признание? Через месяц после окончания войны 40% жителей РФ считали, что это «пойдет на пользу России», 16% говорили – «пойдет во вред», 18% затруднялись ответить, а 28% выбирали ответ «не принесет ни пользы, ни вреда». Минул год, и сегодня пользы в этом признании видят существенно меньше (29%), вреда – примерно столько же (15%), а наиболее частым (40%) стал ответ «не принесло ни пользы, ни вреда».