Никита Михалков занялся созданием атмосферы власти
Появление ни больше ни меньше как манифеста под названием «Право и правда» из-под пера именно Никиты Михалкова вряд ли случайно. Идеи сильной процветающей России, идущей собственным путем под властью сильного правителя, известный режиссер не раз высказывал с высоких трибун и воплощал (насколько достоверно и убедительно – другой вопрос) в своих фильмах. За последнее время Михалков справился с недоброжелателями в цеховой среде, снял нашумевший исторический фильм. Созданный под эгидой Союза кинематографистов Российский союз правообладателей получил право собирать авторские отчисления с производителей и импортеров дисков и техники.
Какими же видит идеальную Россию, ее государственность и будущих россиян Михалков? Чтобы страна не оказалась на обочине («Мы – не Гондурас», – провозглашает автор), а превратилась в «геополитический и сакральный центр мира», она должна следовать особым путем – путем просвещенного консерватизма. Его режиссер противопоставляет ретроградству и одновременно – либеральной демократии и догоняющей модернизации. Нечто похожее говорил в начале года Борис Грызлов, рассказывая о консервативной модернизации.
Радует, что Михалков не называет среди своих предшественников автора знаменитой триады «православие, самодержавие, народность» графа Сергея Уварова. Но список источников не блещет новизной: Константин Победоносцев, Константин Леонтьев, Петр Струве, Николай Бердяев, Иван Ильин. Выбор логичный, но хотелось бы уточнить, какую часть их наследства намерен использовать Михалков.
Победоносцев яростно критиковал российское судоустройство конца XIX в.: «Когда суд отделен от государства (на наше горе успели сделать это и у нас), он становится орудием господствующей партии <...> Единая власть – единственный залог правды для России. Вот где правда, а там (на Западе. – «Ведомости») – ложь, роковая ложь для России». Непонятно, как, следуя этим заветам, создать честный и неподкупный суд, который будет следовать закону, а не указаниям свыше.
Константин Леонтьев мечтал подморозить Россию, чтобы не гнила, и резко выступал не только против политического либерализма, но и против технического прогресса, в частности железных дорог. Сомнительная основа для какого бы то ни было движения вперед.
Наконец, не раз упоминавшийся первыми лицами государства Иван Ильин – также фигура не вполне однозначная. В начале 1930-х гг., будучи в эмиграции, он не без симпатий относился к нацистам. Непонятно, как тогда быть с уважением к собственной истории, о котором говорит кинематографический автор манифеста. Неясно также, какой именно консерватизм – церковный, монархический или советский – известный режиссер намерен рекомендовать в первую очередь. Третий вариант, который ярко проявился в 1970–80-е гг., больше похож на стагнацию и разложение, чем на развитие.
Заголовок манифеста Михалкова, а заодно и девиз – «Право и правда». Страна, уверен он, должна руководствоваться такими законами, которые россияне будут соблюдать не из-за страха наказания, а осознавая их справедливость и соответствие правде – человеческой и Божьей. Кто бы спорил, что лучше быть сознательным и законопослушным, чем злостным нарушителем и правовым нигилистом. Вопрос – как этого достичь. Автор манифеста полагает, что главную роль в этом и в победе просвещенного консерватизма должно играть государство. Сами россияне обязаны воспитывать в себе «свободную лояльность, умение подчиняться авторитетной силе и почитание ранга». Правда, говоря о методах воспитания, Михалков проговаривается: «Свободное соединение подданного (а не гражданина. – «Ведомости») с государством <...> достигается не административным принуждением, а гражданским и церковным послушанием».
Строительство конституционной монархии в стране (Михалков говорит о принятии нового Основного закона) – особый пункт. Укрепление исполнительной вертикали соседствует с расширением влияния городского и земского самоуправления. Правда, история России рубежа XIX–XX вв. и последние годы показывают, что верхи считают самоуправление «пятым колесом» и делятся с ним полномочиями только в чрезвычайных обстоятельствах: при эпидемиях, голоде или когда на фронте не хватает снарядов и патронов. Сам Михалков уже давно воплощает один из пунктов собственного манифеста: «Создание атмосферы власти, ее режиссура, производство и распространение виртуальных мифов, которые обеспечивают идентичность нации, личности и государства».