Кто проверит отчеты ФСБ?
Вчера стало известно о высылке из России московского корреспондента The Guardian Люка Хардинга, были опубликованы имена сотрудников ФСБ, уволенных или получивших взыскания в связи с терактом в «Домодедово», председатель ФСБ Александр Бортников на закрытых слушаниях в Думе отчитался о раскрытии теракта. Все эти действия главной российской спецслужбы, конечно же направленные на обеспечение национальной безопасности, заставляют в национальной безопасности усомниться. Сомнения возникают от недостатка информации, а ФСБ даже по меркам спецслужб минимально доступна для государственного и общественного контроля.
Люк Хардинг не единственный иностранный журналист, которому запретили въезд в Россию. В 2000–2008 гг. отказ получили около 40 журналистов. Случай Хардинга особенный потому, что это официально аккредитованный при российском МИДе корреспондент, прошедший все полагающиеся процедуры и работавший в Москве четыре года. Предыдущий такой случай датируется 1989 г., когда СССР депортировал корреспондента The Sunday Times Энгуса Роксбурга, обвиненного в шпионаже.
Российский МИД, поначалу бывший не в курсе дела, под вечер дал официальные комментарии об имевших место нарушениях Хардингом правил работы иностранных корреспондентов. Пусть формальное, но объяснение появилось, уже хорошо. Но оправдываться МИДу пришлось скорее всего за ФСБ – ее сотрудники не в первый раз пользуются правом без объяснения причин запрещать въезд нежелательному иностранцу. Похожая история произошла в 2007 г. с молдаванкой Натальей Морарь, работавшей в московском журнале The New Times.
Сейчас, как и тогда, комментаторы пытаются проанализировать статьи неугодных корреспондентов и найти в них повод для опалы. Морарь писала, например, про схемы вывода средств российскими чиновниками за рубеж, а Хардинг – про убийство Литвиненко или дипломатические телеграммы из числа опубликованных WikiLeaks и касающихся российского руководства. Громких опровержений и судебных исков не было, но обида у кого-то, очевидно, осталась. У кого – мы можем лишь строить гипотезы.
Сомнение вызывают и отставки по итогам теракта. 27 января президент Медведев потребовал от руководства ФСБ и МВД подготовить предложения об ответственности лиц, в чьи обязанности входят вопросы борьбы с терроризмом и обеспечения безопасности на объектах транспорта. Слово «транспорт» оказалось ключевым. Сначала МВД рапортовало об отставках руководителей линейных транспортных подразделений, а теперь и ФСБ составило список из двух уволенных офицеров управления «Т» Службы экономической безопасности ФСБ и двух их начальников, получивших выговоры (см. статью на стр. 02). Управление «Т» следит главным образом за тем, чтобы стратегические объекты не были куплены иностранными компаниями или разведаны шпионами, предотвращает или расследует крупные хищения.
Два уволенных офицера скорее всего стрелочники, подошедшие по «транспортному» параметру. В Службе по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом никто ответственности не понес. Тезис о том, что нельзя идти на поводу у боевиков и останавливать оперативную работу, вполне логичен. Однако теракты продолжаются – следовательно, оперативная работа недостаточно эффективна. Кто-то за это должен нести ответственность, и вполне может быть, что не оперативники, а высшие чины, не умевшие работу организовать.
Узнать, кто виноват и что делать, общество не может. Вчера Дума благодаря единой позиции правящего большинства заслушала силовиков в закрытом режиме. По словам депутатов, Александр Бортников доложил, что дело фактически раскрыто (на прошлой неделе такая формулировка вызвала возмущение президента, интересно, изменились ли с тех пор процедурные аргументы у ФСБ). Раскрытия терактов ФСБ остаются еще одной вещью в себе, проверить которую очень сложно. После Беслана возможность парламентских расследований в России практически отсутствует – у депутатов нет достаточных полномочий, а итоги их расследования не имеют прямого действия. Прокурорский надзор за деятельностью ФСБ максимально сужен, список сведений, относящихся к государственной тайне, наоборот, расширен.
В 2007 г. конгресс США рассекретил внутренний доклад ЦРУ о работе службы накануне и после событий 11 сентября 2001 г. В докладе отмечалось, что у ЦРУ не было четкой антитеррористической стратегии, анализ угроз и обмен информацией внутри ЦРУ и с другими спецслужбами были недостаточны. Работа управления признана неудовлетворительной. У нас, несмотря на длинную историю терактов, рассекречивать, похоже, нечего.