Силовое лобби сильнее Медведева
Депутатские планы одобрения и отклонения президентских новелл в Уголовный кодекс, призванных облегчить участь обвиняемых и подсудимых (в первую очередь по экономическим преступлениям), ярко демонстрируют отношение российской бюрократии к преступности и степень влияния силового лобби. Депутаты Госдумы, если верить таблице принятых и отвергнутых поправок (подробнее см. статью на этой странице), готовы ослушаться Дмитрия Медведева и изменить даже не отдельные пункты, а идеологию его инициативы.
Сопротивление объявленной президентом гуманизации уголовного и уголовно-процессуального закона ощущалось и раньше. Наивно было бы полагать, что корыстолюбивые бюрократы, сотрудники правоохранительных органов и судьи безропотно откажутся от длинных сроков и досудебных арестов обвиняемых в экономических преступлениях – инструментов уголовной юстиции, которые позволяли вмешиваться в экономику и манипулировать бизнесом, собирая статусную ренту. Не случайно немало судей пытались игнорировать президентские гуманизирующие поправки и отправляли предпринимателей за решетку, утверждая, что их деятельность не имела ничего общего с бизнесом. Вместе с правоохранителями они выдавали обычные сделки за мошенничество или присвоение чужого имущества.
Данные Судебного департамента при Верховном суде отражают отношение системы к президентской гуманизации. В 2010 г. суды одобрили 90% ходатайств о предварительном заключении и 97,9% – о его продлении. Это, конечно, меньше, чем в 2009 г., но всего на 0,2 процентного пункта.
Но система вынуждена была соблюдать навязанные ей правила и отступать. Число осужденных к лишению свободы в 2010 г. уменьшилось почти на 10% – с 303 245 до 273 823, количество ходатайств о содержании под стражей сократилось на 23,6% с 215 506 до 164 551. Численность находящихся в следственных изоляторах снизилась со 131 400 до 118 900 человек. Но при снижении числа обвиняемых в экономических преступлениях в первом полугодии 2010 г. почти на 20% по сравнению с тем же периодом 2009 г. (5627 против 6981) и на 25% – осужденных (4000 против 5000) число дел, прекращенных по нереабилитирующим обстоятельствам, выросло на 10% – не за вознаграждение ли?
Чтобы сократить возможность произвола, Медведев намеревался вовсе отменить лишение свободы за некоторые экономические преступления.
Правда, в числе гуманизированных статей оказались почему-то и насильственные деяния, и преступления против личности. В частности, законопроект предполагал отменить нижний порог наказания за умышленное нанесение тяжких и средней тяжести телесных повреждений, угрозу убийством, грабеж, разбой, принуждение к изъятию органов для трансплантации (!) и принудительное помещение в психиатрический стационар.
Стараясь сохранить самый эффективный инструмент влияния на экономику и манипулирования бизнесом – лишение свободы, – силовое лобби, вероятно, провело значительную работу с депутатами, имея в виду выхолостить президентские инициативы так, чтобы они существенно не угрожали получению статусной ренты. Результат налицо. Можно, наверное, приветствовать то, что депутаты оставили минимальные пороги наказания за умышленное нанесение тяжких телесных повреждений и принуждение к изъятию органов и тканей. Однако одновременно парламентарии намерены оставить их по некоторым экономическим и антипредпринимательским (мошенничество и растрата) статьям, а также сохранить лишение свободы.
Удивительно и другое: депутаты одновременно готовы отменить нижние пределы наказаний за грабеж, разбой, вымогательство и хулиганство. Получается, грабители, разбойники, хулиганы и вымогатели в представлении силовиков и депутатов менее опасны, чем предприниматели. Как и в 1930-е гг., они оказались «социально близкими», только место политических и получавших длительные сроки «за колоски» крестьян заняли предприниматели, директора и главные бухгалтеры.