Новое качество коррупции в России
Банкир и медиавладелец Александр Лебедев в открытом письме директору ФСБ перечисляет фамилии конкретных силовиков, которые пытаются захватить его бизнес. Какие выборы, при чем тут «Единая Россия» или народный фронт? Вот она – истинная повестка дня.
Нельзя сказать, что мы наблюдаем некий новый процесс: сюжет, описанный Лебедевым, и другие, очень на него похожие, сильно разбросаны во времени. У Евгения Чичваркина неприятности начались в 2006 г. Магнитского арестовали в ноябре 2008 г. И все же ощущение перехода количества в качество нарастает именно сегодня. Нет, процесс не начался. Но, возможно, он завершается.
Итак, уже несколько не последних бизнесменов утверждают, что силовые институты государства – чуть ли не целые департаменты соответствующих ведомств – вовлечены в криминальную деятельность и занимаются рэкетом, грабежами, насилием и даже убийствами. На прямые вопросы государство в лучшем случае что-то мычит в ответ, только подтверждая таким образом, что дыма без огня не бывает.
Что это за процесс? Если правдива хотя бы часть обвинений, то речь идет о качественной трансформации коррупции в России. Из системы подкупов, т. е. источника незаконных доходов для бюрократии, она мутировала в бандитизм.
Есть коррупция и коррупция. Одно дело – оформить за взятку контракт с Daimler или съездить за границу за счет владельцев нелегального казино. Примеров тысячи, но в каждом из них будет иметь место сделка, договоренность между бизнесом и чиновником, выступающим в роли экономического агента. И инициатива за бизнесом. В той или иной степени такая коррупция есть везде.
И другое дело, когда чиновник из своих преступных интересов пускает в ход насилие. Рейдер подкупает судью или силовика – это одна картина. Силовик сам стал рейдером – совсем иная. И это то, что объединяет дело Чичваркина, дело Браудера и вот теперь дело Лебедева – по крайней мере, до тех пор, пока не опровергнуты их утверждения.
Говорят, 90-е возвращаются, приводят в пример Кущевскую. Но это не так. В 90-х бандиты были сильны и государство не могло с ними совладать. А в Кущевской оказалось, что государство и бандиты – это одно и то же. Да, со стороны разницы и не видно, но по существу между этими двумя режимами общего столько же, сколько между простудой и раком.
Во-первых, подкупленного бизнесменом чиновника можно заменить или наказать. Во-вторых и в-главных, для бизнеса можно создать систему здоровых стимулов. В какой-то момент Чичваркин отказался от серых схем в пользу белого импорта: проиграв в текущей прибыли, выиграл с точки зрения перспектив ведения бизнеса. Тут, собственно, и выяснилось, что вместо обыкновенных взяточников он имеет дело с преступной группой.
Субъект и объект коррупции в России поменялись местами. Простуда лечится – рак ведет к метастазам. У силовика, подчинившего себе агентов рынка, нет и не может быть интереса реформировать правила игры. Какие у него перспективы в легальном поле? Расширять бизнес и бороться за свои привилегии он будет не за страх, а за совесть – с выданным ему государством оружием в руках.