Владислав Иноземцев: Российская финансовая система развивалась стихийно

Рыночные реформы в России не могли не затронуть финансовый сектор, который в СССР в современном смысле слова отсутствовал. Хотя закон о коммерческих банках был принят еще на излете советской эпохи, до самого распада СССР не возникло ни фондового рынка, ни рынка производных финансовых инструментов. Более того, попытка преодолеть разделенность безналичного и наличного денежного оборота на рубеже 1980-х и 1990-х гг. стала одним из мощных катализаторов инфля­ции и экономического кризиса в целом.

К моменту краха Советского Союза банковская система России находилась в катастрофическом состоянии. Объем кредитов банков реальному сектору составлял в 1992–1993 гг. не более 26% ВВП, а средняя процентная ставка достигала 200% годовых; к 1996 г. первый показатель достиг своего минимального значения на уровне 9,2% ВВП. Рынка государственных заимствований не существовало, а Центральный банк кредитовал правительство на нерыночных условиях, что только подстегивало инфляцию. С 1993 г. российские власти начали размещать первые рыночно котировавшиеся государственные облигации (ГКО), посредством которых осуществлялось покрытие бюджетного дефицита и рефинансирование заимствований. Объем рын­ка ГКО быстро рос, достигнув к 1 января 1998 г. 272,6 трлн руб. (около $48 млрд по тогдашнему курсу). При этом расходы бюджета нередко финансировались специальными ценными бумагами, позволявшими осуществлять налоговые зачеты (казначейские налоговые освобождения, КНО), и к середине 1996 г. до 45% поступлений в бюджет оставались фиктивными, представляя собой «зачитываемые» КНО, доходность по которым устанавливалась на фиксированном уровне в 40% годовых. Созданная государством система обусловила крайне спекулятивный характер развития банковского сектора вплоть до середины 1990-х гг., когда вложения в ГКО, иностранную валюту и краткосрочные операции доминировали над кредитованием реального сектора. Накануне дефолта 1998 г. прямые кредиты банков компаниям нефинансового сектора не превышали 11,7% ВВП.

Относительный ренессанс банковского сектора наступил в 2000-е гг. и был обусловлен, с одной стороны, началом реального экономического подъема и с другой – укреплением позиций государства в данной сфере. Активы банковской системы, составлявшие на 1 января 1998 г. 26% ВВП, достигли 44% к началу 2003 г., 67% – к началу 2009-го и составили почти 77% ВВП на 1 июля 2011 г. Доля кредитов реальному сектору выросла до 45–48% всех банковских активов. Параллельно шло укрепление позиций государственных банков и банков, подконтрольных крупным государственным компаниям. Если по состоянию на 2000 г. их доля в общем объеме выданных российскими банками кредитов составляла не более 43%, то к началу 2011 г. она выросла до 72%. В то же время на рынок приходили крупные иностранные игроки – с начала 2003 по апрель 2011 г. доля нерезидентов в совокупном зарегистрированном уставном капитале российских банков выросла с 5,2 до 27,1%, а доля активов кредитных организаций с иностранным участием в уставном капитале свыше 50% – с 2,9 до 17,7%.

По мере укрепления основ финансовой системы формировался и рынок ценных бумаг – облигаций и акций. Характерной особенностью России стала относительная ограниченность облигационного рынка: если, например, в США объем рынка государственных и муниципальных облигаций достигает 190% ВВП, а в Германии – 115%, то в России он не превышает сегодня 8%. Рынок корпоративных облигаций также не столь широк, как в западных странах (около 40% ВВП в США, от 25 до 35% – в странах зоны евро и 14% – в России). В значительной степени, однако, ситуация компенсируется масштабом фондового рынка.

Первые фондовые биржи появились в России в 1992–1995 гг., причем сегодня реально действуют две фондовые площадки, которые уже заключили сделку о слиянии, завершение которого ожидается в 2012 г. Капитализация российских компаний устойчиво росла на протяжении почти 10 лет, и с осени 1998 по весну 2008 г. значение индекса РТС выросло более чем в 64,4 раза – с 38,5 до 2487,9 пункта. При этом быстрый рост котировок далеко не всегда сопровождался пропорциональным улучшением производственных показателей российских корпораций и даже финансовых результатов их деятельности, а абсолютные показатели их оценки нередко оказывались крайне завышенными в отношении к показателям развития самой российской экономики. В частности, накануне кризиса 2008 г. капитализация российского фондового рынка превышала 120% ВВП (в Германии на тот же период она составляла несколько менее 70%), а «Газпром» оценивался в сумму, эквивалентную 27,7% ВВП России, тогда как в США и Германии самые крупные компании в последние годы не стоили более 3–3,5% ВВП соответствующих стран. IPO целого ряда российских компаний, проведенные в 2006–2007 гг., также показали, что некоторые оценки стоимости российских активов были серьезно завышены.

Важной проблемой российской финансовой системы является также и тот факт, что рубль так и не стал свободно конвертируемой валютой, несмотря на то что его курс устанавливается в результате действия свободных рыночных сил. Сегодня все операции с российским рублем сосредоточены внутри России, а использование рубля даже на постсоветском пространстве весьма ограниченно (в 2010 г. даже Белоруссия отказалась получить стабилизационный кредит в российских рублях). По данным Банка международных расчетов, доля рубля в глобальных операциях на Forex не превышает 0,2%. В таких условиях, однако, российское правительство еще с 2007 г. уверенно говорит о необходимости создания в Москве международного финансового центра, который мог бы повысить роль России в мировой экономике. Эти планы имеют некоторое основание, если отталкиваться от места России в системе мировых фондовых рынков (при капитализации российского рынка в $1,03 трлн он занимает 10-е место в мире и долю в 1,88% от общемировой), но практически беспочвенны, если учесть размеры потенциальной валютной торговли, оборота по долговым ценным бумагам, возможной торговли золотом или основными сы­рьевыми товарами. Кроме того, Москва сегодня не открывает международным инвесторам столь же значимых перспектив доступа на рынки соседних стран, как площадки в Шанхае, Дубае и даже Варшаве (на российском рынке не листингована ни одна зарубежная компания и не оборачиваются долговые инструменты сопредельных государств).

Подводя итог, можно сказать, что российская финансовая система в годы реформ развивалась по большей части стихийно. В итоге мы имеем постепенное приближе­ние банковского сектора к некоей достаточности для экономики и его экспансию в ближнее зарубежье, образование пузырей на фондовом рынке и стремление руко­водства крупнейших компаний к наращиванию прежде всего их капитализации, а не реальных результатов, относительно слабо развитый рынок корпоративных и государственных бондов и амбициозные планы создания финансового центра. За 2000-е гг. Россия ушла в финансовой сфере от катастрофической ситуации 1990-х, но самостоятельным игроком глобального уровня пока так и не стала.

Статью китайских экспертов о финансовой системе КНР читайте завтра, в номере от 30.08.2011.