Андрей Колесников: Конституционное право в особых мнениях

Выступление трех судей Конституционного суда (КС) с особыми мнениями по делу о законе о митингах – совсем не ординарное событие. В 2009 г., когда с особыми мнениями по схожему сюжету (оспаривалась неконституционность нормы о необходимости согласования с властями переноса места и времени публичного мероприятия) выступили судьи Анатолий Кононов и Владимир Ярославцев, это выглядело как бунт на корабле, первый звонок. Теперь – как рында, серьезный сигнал о профанации права, ставшей одной из основ политического режима, легитимация которого началась как раз с нового закона о митингах.

Одна из сравнительно недавних статей председателя КС Валерия Зорькина называлась «Предел уступчивости». Речь в ней шла о том, до какой степени возможно отступление нашего суверенного права на конкурентном поле с международно-правовыми нормами и решениями ЕСПЧ. Трое судей КС не побоялись обозначить предел уступчивости конституционного права в другом – в защите Основного закона от пренебрежения властью самими основаниями права, и прежде всего, как это повелось еще со времен римского права, – справедливостью.

«Бессмысленно искать спелые плоды на ветвях отравленного дерева» – так написал судья Юрий Данилов о процедурных нарушениях при принятии закона о митингах. Где нарушены процедурные основания права – там ищи содержательные изъяны.

Три особых мнения обласканных управлением делами и отправленных подальше в золотую клетку в имперскую столицу судей КС – настоящий протест внутри элиты, протест и этического, и профессионального свойства. (В юриспруденции, вообще говоря, если речь не идет о тоталитарном праве, профессионализм предполагает этическую щепетильность, и наоборот.) Это никакой не заговор элит, о котором сейчас столько разговоров. Это выступление против естественных, но от этого не становящихся менее печальными последствий установления антиправового политического режима. (Здесь не надо путать право и закон: нормативные акты могут быть антиправовыми по своему содержанию, как антиправовым может быть и правоприменение – достаточно вспомнить сталинские тройки.)

Антиправовой режим основан на отвержении институтов, он управляется вручную и даже не прецедентными решениями, а решениями ad hoc, к случаю, и арбитром здесь выступает лишь одно лицо. В такой системе легитимация любого вердикта – цитата из вождя. Начальник сказал «двушечка» – значит, «двушечка». Институциональные нормативные решения в такой системе – не правила, а исключения из правил. Пирамида перевернута: Конституция, которая, на минуточку, является актом прямого действия, находится внизу. Выше ее – законы, вроде закона о митингах. Еще выше – подзаконные акты. (Чрезмерная усложненность, зарегулированность, противоречивость – свойства антиправовой юридической системы.) На вершине пирамиды – усмотрение мелких царьков и большого царя. Про международное право, международные договоры, вердикты Страсбургского суда и говорить не приходится – они вообще смешаны с пылью придорожной.

Что же до Конституционного суда, его честь до поры спасена. Особыми мнениями.