Во вторник в Москве Сергей Лавров и госсекретарь США Джон Керри обсуждали сирийский конфликт и борьбу с международным терроризмом. Главной целью было уточнение позиций перед встречей международной группы поддержки Сирии, которая должна пройти в Нью-Йорке в пятницу, 18 декабря. Вечером Керри встретился и с президентом Владимиром Путиным.
Главной целью Керри было уговорить Лаврова участвовать в нью-йоркской встрече – российский МИД ранее ставил условием участия министра согласование списка террористических организаций в Сирии, что может продолжаться долго. Россия всячески подчеркивает, что у нее своя твердая позиция и с ней надо считаться остальным сторонам.
С момента последней встречи Лаврова с Керри в Вене ситуация опять изменилась: возникло новое российско-турецкое противостояние, напряженность которого не спадает. Кроме того, помимо коалиции стран НАТО во главе с США и условно «проасадовской» коалиции, в которую входят Россия и Иран, теперь в игру может вступить еще один игрок: антитеррористическая коалиция исламских государств, которую возглавляют Саудовская Аравия, Турция и Катар.
Участие во встрече в Нью-Йорке важно просто потому, что это будет демонстрацией готовности стараться по крайней мере не самоустраняться из переговоров. Главное, что можно сделать в этой ситуации, готовой превратиться в клубок конфликтов, – не прерывать отношения, говорит политолог Леонид Исаев. Ухудшение ситуации после разрыва отношений России и Турции хорошо это показывает.
Между тем по поводу целей России в сирийском конфликте остаются вопросы.
Москва неоднократно делала заявления о поддержке режима Башара Асада. На Генассамблее ООН Владимир Путин предлагал организовать антитеррористическую коалицию. Но вот, например, на расширенной коллегии Минобороны 11 декабря он заявил, что действия России в Сирии «не продиктованы какими бы то ни было непонятными абстрактными геополитическими интересами», главное – предотвратить угрозу для самой Российской Федерации. Поскольку выходцы из России воюют на стороне запрещенного «Исламского государства» и, вернувшись на родину, могут представлять угрозу, то «наши военнослужащие в Сирии прежде всего защищают свою страну».
Тезис о том, что мы лучше уничтожим своих террористов в Сирии, пока они не вернулись назад, не очень работает, судя по заявлению главы ФСБ Александра Бортникова. Во вторник на заседании Национального антитеррористического комитета он рассказал, что количество российских граждан радикальных взглядов, стремящихся воевать в горячих точках, увеличилось, а активность международных террористических организаций в отношении России после ее присоединения к конфликту «прогнозируемо» возросла.
То есть, получается, наше вступление в войну только увеличило террористическую угрозу внутри страны? В принципе, это логично, но у Кремля и ФСБ собственная логика, значительная часть которой отвечает за продажу угроз.