Февраль и либералы

Революция, кардинально перекроившая политический ландшафт России, не только привела к ликвидации консервативных партий, но и серьезно ослабила либеральный лагерь. Прекратили существование партия октябристов, перешедших к 1917 г. на революционную волну, и даже радикальнейшая партия прогрессистов. Единственной либеральной партией, перешагнувшей в революционную весну, оказались кадеты – конституционные демократы.

В марте 1917 г. кадеты были уверены: страна признает их заслуги в устранении самодержавия и подчинится новым вождям. Но все случилось наоборот – они вызвали сильнейшее раздражение, исходившее сразу с нескольких сторон. Но и действия кадетов в марте привели к крупнейшему конфликту, вплоть до Октября разделявшему центральную и региональную власть.

В февральско-мартовские дни реальная власть в провинции перешла к комитетам общественной безопасности (КОБам). Эти органы вобрали в себя активистов базовых революционных партий: от кадетов до большевиков. Местные советы не обособились структурно от либералов, подобно петроградскому, а стали составной частью КОБов. Выдвиженцы от них напрямую входили в губернские и уездные комитеты через соответствующие группы: советы рабочих депутатов – через рабочие, крестьянских депутатов – через крестьянские. Рядовые члены в КОБах в основном представляли советы. А в руководстве преобладали кадеты, и социалисты этому не противодействовали, опасаясь восстановления старых порядков.

Эти авторитетные структуры, олицетворявшие общественный консенсус, решили в первомартовские дни признать главенство правительства, обратившись к нему с просьбой дать им статус местных правительственных органов. У Временного правительства появилась возможность опереться на КОБы в противостоянии с петроградским советом. Вместо этого председатель правительства князь Георгий Львов предпочел поддержать понятные ему городские думы и земства, ведь ранее он возглавлял Земгор (Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городского союзов). Новыми руководителями губерний и уездов, комиссарами, распоряжением правительства назначались председатели земских управ. Правительство не просто проигнорировало просьбу КОБов – телеграммой от 14 марта (все даты приводятся по старому стилю), направленной в регионы из МВД, оно отказало им в главном – финансировании из центра. Это решение возмутило КОБы, и они отказались выполнять указание Петрограда.

Временное правительство полагало, что комиссара нужно подчинить правительству, а КОБы настаивали на избрании комиссаров внутри комитетов. Правительство не смогло помешать явочному избранию комиссаров, и в итоге КОБы, действительные органы власти на местах, остались вне контроля правительства. Ситуация усугублялась тем, что другие органы местной власти (земства, гордумы, советы) даже формально не подчинялись центральной власти. С этого момента губернские органы становились независимыми от центра, а центр терял влияние на местную жизнь. Начинался процесс губернизации России. Весной 1917 г. Россия распадалась на отдельные губернии, и при дальнейшем углублении конфликта внутрь губерний региональная власть больше не могла рассчитывать на содействие центра.

Раскол центральной и региональной власти начался, когда по обе стороны находились представители одного либерального лагеря. Кадеты, руководящие губерниями, по сути, инициировали процесс неповиновения центральной власти. При этом решения, принятые в столице и провинции, ослабляли и без того невысокий авторитет либералов.

В первые месяцы революции с правительственных высот внутренние разногласия либералов казались важнее споров с социалистами. Кадетская партия получила в первом составе Временного правительства четыре места, и партийный лидер Павел Милюков, став министром иностранных дел, был уверен, что их хватит для контроля над правительством. Реальность оказалась иной. Милюкова поддержали только два члена его партии, Шингарев и Мануйлов, и примкнувший к ним его давний соперник Гучков, бывший лидер «Союза 17 октября». Костяк правительства составила враждебная кадетам четверка министров, входившая в наислабейшую перед Февралем леволиберальную группировку. Они не имели большинства в правительстве, но неожиданно их поддержал ставленник Милюкова, глава правительства князь Львов. Стратегический контроль над правительством перешел к противникам Милюкова. Оформилась доминирующая группа из семи министров, настроенная против кадетов.

Весной 1917 г. в конфликт с кадетами вступила партия эсеров. В комитетах общественной безопасности она возглавила влиятельные крестьянские группы, руководство которыми позволяло занимать главенствующее положение в КОБах. Партия избрала путь продвижения по ступеням региональной власти через смещение кадетов с высших постов. Наиболее жесткий характер приняли события во Владимире, где единоборство кадетов и умеренных социалистов произошло на съезде представителей комитетов общественной безопасности и советов, проходившем с 15 по 17 апреля. Повестка съезда не предусматривала переизбрания существующего комитета, но крестьянская и рабочая группа, воспользовавшись большинством, настояла на его переизбрании. Произошедший переворот кардинально изменил соотношение сил в губернии. В новом руководящем органе КОБа – совете губернского комитета – из 21 человека 13 были членами крестьянской группы и четыре – рабочей.

Однако чаще смена власти происходила в спокойной обстановке: кадеты не выдерживали конкуренции с социалистами. К маю 1917 г. у них остались сильные позиции лишь в отходивших на периферию системы управления городских думах и земствах. Это было закономерно для партии, устав которой доводил регламентацию деятельности до губернского уровня. Структура кадетской партии не скрепляла ее на уездно-волостном уровне: соответствующие подразделения партийный устав определял как вспомогательные и организацию их деятельности возложил на губкомы. Существовавшие там немногочисленные партийные организации вынуждены были изолированно бороться с нарастающим напором эсеров и большевиков.

Внешнеполитические аспекты затронул спор кадетов с меньшевиками, призывавшими к заключению демократического мира без аннексий и контрибуций. Меньшевики не достигли крупных успехов на региональном уровне, но в столице их роль была весомее эсеровской. Они закрепились в руководстве исполкома петроградского совета.

Меньшевики верили, что русская революция под их руководством откроет новую эру через проведение в Стокгольме международной социалистической конференции. Революционная Россия предложит воюющим странам новые условия мира. После войны сохранится статус-кво, каждая страна останется в прежних территориальных пределах. Апелляция шла к социалистам союзных стран, и степень опасности для союзных государств была небольшой: социалисты в Великобритании и Франции поддерживали национальные правительства. Поэтому мысль об имитации конференции показалась правящим кругам Запада перспективной в плане борьбы с Милюковым.

Союзные правительства с ликованием встретили революцию в России, так как искали повода не передавать России по итогам войны обещанных ей черноморских проливов. А Милюков, став министром иностранных дел, продолжал настаивать на передаче проливов. Союзники, поняв, что предложение русских социалистов позволяет окончательно освободиться от данных обязательств, откликнулись на обращение меньшевиков и заявили о согласии с их предложением. Заключить мир конференция не могла даже теоретически, ведь условием ее проведения был категорический запрет на участие в ней социалистов противостоящего Антанте Четверного союза. О важности этого мероприятия для англичан говорит приезд в мае в Петроград секретаря лейбористской партии, члена британского кабинета Артура Хендерсона, получившего от правительства специальные полномочия вплоть до права смены посла. В сфере приоритетов Хендерсон обозначил вопрос о Стокгольмской конференции. Менять посла не пришлось, так как Джордж Бьюкенен согласился, что конференция не повредит британским интересам в отличие от деятельности «правых российских экстремистов», к категории которых посол относил Милюкова.

К маю во Временном правительстве возник странный союз двух социально-политических сил – леволиберального большинства и группировки социалистов, – имевший антикадетскую направленность и возможный только из-за внутрилиберальных противоречий. В этом альянсе именно либералы шли на уступки социалистам, а не наоборот. Правительственное большинство, приняв 27 марта декларацию Временного правительства, одобрило линию умеренных социалистов на отказ от аннексий и контрибуций. На Западе восприняли это заявление как односторонний отказ правительства от претензий на территориальные приобретения после войны. Русский представитель Константин Набоков доносил из Лондона, что так воспринят смысл декларации английским правительством. Не уступала в давлении и американская печать, видевшая в уходе Милюкова «устранение препятствия на пути к международному согласию». Международного согласия добивались за счет России. Когда Милюков уйдет с политической сцены, Великобритания заблокирует созыв Стокгольмской конференции.

В мае 1917 г. князь Львов был на пике популярности. С ним охотно встречались представители разных российских сил, например, социалисты, проводящие консультации об организации коалиционного правительства, а также западные послы. Но за этим он пропустил важный момент, когда начала рушиться страна, поскольку крестьяне, солдаты, рабочие отказывались подчиняться власти, а союзники России по войне (Великобритания и Франция) окончательно перестали считаться с национальными интересами российского государства. Политика Львова не только негативно влияла на положение кадетской партии, но и ослабляла возможности воздействия либералов на ситуацию в стране.

Вытеснение кадетов, обладающих пусть и слабеющей, но все же разветвленной партийной структурой, наносило урон либеральному большинству в коалиционном правительстве. Социалисты в отличие от них имели опору в петроградском совете. Либеральные позиции были и так слабы, а теперь они и вовсе повисли в воздухе.

Второго мая на заседании ЦК партии Милюков предложил однопартийцам выйти из состава правительства. Это был последний шанс для кадетов сохраниться в качестве серьезной силы. Князь Львов, оставшись один на один с социалистами, наверняка прочувствовал бы всю сложность взаимоотношений с ними, и в дальнейшем кадеты имели шанс вернуться в правительство с позиции силы. Но кадетский лидер впервые потерпел поражение в собственном ЦК, члены которого решили, что партии не следует уходить из правительства вместе с руководителем. Кадетская партия вплоть до Октября будет присутствовать во всех составах правительства, но останется в нем заведомым аутсайдером. С уходом Милюкова партия отходила на второй план, но вместе с этим значительно ослаблялись позиции либерального лагеря в целом. Дальнейшую судьбу революции должно было определить соперничество социалистов – умеренных (эсеров и меньшевиков) и радикальных (большевиков).

Автор – кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных наук Ярославского государственного технического университета

Полная версия статьи. Сокращенный газетный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)