Нет, Россия не одурела

Замечательный литератор и публицист Юрий Карякин останется, увы, в истории нашей страны одной лишь фразой, внезапно вырвавшейся у него почти четверть века назад: «Россия, ты одурела». Сказано это было по поводу неожиданного успеха Владимира Жириновского на парламентских выборах в декабре 1993 г. (ЛДПР получила 23% голосов – больше, чем любая другая партия). Но подвести итог «одурения» лучше уже сейчас, после президентских выборов, не дожидаясь точной даты 25-летнего юбилея.

Дело в том, что Россия тогда вовсе не одурела. На самом деле Карякин подметил и очень эмоционально зафиксировал начало процесса длительной трансформации тех правил политической игры, которые сложились в XIX в. и казались тогда многим из нас незыблемыми. А некоторые политики по сей день не понимают, что происходит, и это, в частности, привело их к провалу на выборах «18 мартобря».

Поколение шестидесятников, к которому относился Карякин, и даже поколение семидесятников, доминирующее сегодня во власти, бизнесе, культуре, масс-медиа, сформировались на сведениях о политической борьбе, взятых из прошлого и зафиксированных в советских учебниках истории. Они представляли себе эту борьбу как борьбу великих идеологий. Точнее, партий, каждая из которых берет одну такую идеологию на вооружение. Проще говоря, сначала политики должны в соответствии со своими истинными взглядами поделиться на группы (коммунисты, либералы, националисты, христианские демократы и т. д.), затем сформировать партии и, наконец, вступить между собой в борьбу за избирателя, который уже более-менее представляет себе, чего хочет от жизни, а потому ждет возможности отдать свой голос за близкого ему по идеологии лидера.

Борьба демократов с коммунистами на рубеже 1980–1990-х гг. проходила примерно по такому сценарию, но лишь потому, что мир казался еще очень простым и люди делились на тех, кто верит в быстрый успех капитализма, и тех, кто хочет сохранить социализм с человеческим лицом. Когда же выяснилось, что ни эффективного капитализма, ни человеческого лица у нас пока нет, в мозгах избирателя все перепуталось и это обеспечило успех Жириновского.

Казалось бы, налицо и впрямь одурение. Однако проблема с идеологиями в дальнейшем не рассосалась. Коммунизм так себя зарекомендовал в прошлом, что, несмотря на сказки о хорошем СССР, которые люди рассказывают социологам, лишь немногие готовы на деле эту идеологию поддерживать. С либерализмом еще хуже, поскольку идеологию свободы и ответственности выдержать могут лишь немногие сильные духом люди. Национализм с ксенофобским душком, может, и мог бы многих соблазнить, но жестко пока пресекается властями, чтобы не подрывать изнутри нашу многонациональную империю. Наконец, церковь восточная (в отличие от западной) в политические игры не играет – или, точнее, играет, конечно, но лишь в одном качестве – подыгрывая власти, которая всегда от Бога.

Если подавляющее большинство избирателей не ассоциирует себя с одной из великих идеологий прошлого, то есть ли смысл политикам неколебимо стоять на одной из идейных позиций? Не проще ли вычислить конкретные параметры той каши, которая сложилась здесь и сейчас в голове избирателя, а затем предложить ему эту кашу в виде собственных предвыборных лозунгов? Именно так действовал всегда Жириновский, а потому он по сей день живее всех живых, несмотря на постоянные слухи о его политической смерти.

Но перелом в большой политике пошел, конечно, не от Владимира Жириновского, а от Владимира Путина. Пока «кашей» торговал Владимир Вольфович, интеллектуалы могли делать вид, будто бы часть России и впрямь одурела, тогда как другая остается все же здравой. Но когда Владимир Владимирович стал, находясь уже на президентском посту, вести себя похожим образом, стало ясно, что всем надо подстраиваться под новые реалии. Путин может предложить народу любую кашу, сваренную из набора противоречивых лозунгов, невыполнимых обещаний и демонстрации мощи – как государственной, так и личной. Все это прекрасно потребляется широкими массами. И, значит, слова про одуревшую Россию теряют смысл. То, что Карякин называл одурением, – это нормальное состояние эпохи, когда отошла уже в прошлое вера в великие идеи. На Западе это выглядит несколько иначе, но не потому, что там идеологии целы, а скорее потому, что в ряде стран существуют устоявшиеся политические структуры и избиратели голосуют по привычке: мы – демократы, а Джонсы – республиканцы. Если же устоявшихся структур нет, как в Италии, то там даже настоящий клоун может партию создать, а не только человек, склонный к клоунаде, как у нас.

В общем, нормальная политика сейчас – не борьба великих идей, а рынок мелких идеек, которые могут продаваться избирателю в самых странных сочетаниях. Этот рынок формируется на базе трех принципов: во-первых, не учить избирателя жизни, а предлагать ему то, что он хочет; во-вторых, делать это в максимально занятной форме, поскольку выборы – не более чем шоу; в-третьих, если старые идеи стухли, надо не втюхивать избирателю тухлятину, а брать, что посвежее, из числа идей не разобранных конкурентами на политическом рынке.

Проще говоря, не слишком успешен на выборах оказался тот, кто «торговал» по старинке, выкликая: «Кому яблочки? Свежие яблочки! Забудьте про груши – это подстава. Покупайте лишь яблочки. Без них – авитаминоз, болезнь, смерть, ужас, ужас, ужас...» Зато тот, кто легко менял хрен на редьку, не задумываясь ни о пользе, ни о сладости овоща, привлекал внимание избирателя.

Так будет и дальше. Поэтому людям, желающим чего-то добиться, следует оставить популярные недавно фразы про то, что, если вдруг мы объединимся... и если народ, наконец, поймет... и если все, как один, выйдут... да если к тому же еще баррель рухнет, доллар взлетит, а рак на горе свистнет... Фразы эти бессмысленны. Они предназначены для общения с временно одуревшей Россией, а не с живой и нормальной – взбалмошной, суетливой, переменчивой, плохо понимающей политику и свои собственные долгосрочные интересы. Но в целом примерно такой же, как остальной мир XXI в.

Автор — профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге