Когда проблема не в одних наручниках

«Это не первый случай, когда мне приходится слышать о том, что заключенного, находящегося в больнице, приковывают к кровати наручниками. У нас были непроверенные слухи о том, что осужденные женщины рожали в наручниках. Я, честно говоря, отказывался этому верить. Но случай с Малобродским показал, что это реальность – такова горькая правда арестантской жизни».

Так председатель Совета по правам человека (СПЧ) при президенте Михаил Федотов прокомментировал новость о том, что бывшего директора «Гоголь-центра» Алексея Малобродского, экстренно доставленного из суда в кардиореанимационное отделение 20-й московской больницы, охранники приковали к кровати. После вмешательства правозащитников наручники сняли, успокоил общественность Федотов, но этот случай следует «рассматривать как проявление системной проблемы, с которой нужно разобраться: то ли это жестокость конкретных конвоиров, то ли жестокость ведомственной инструкции».

На самом деле «проявлением системной проблемы», мне кажется, стоит считать все пресловутое дело «Гоголь-центра», а ситуация с Малобродским просто продемонстрировала разом все людоедские особенности этой системы. И ее главный символ даже не наручники (это, увы, обычная практика для помещенных в «гражданские» больницы арестантов), а совершенно фантасмагорическая многодневная перепалка между Следственным комитетом России (СКР) – с одной стороны, и прокуратурой и судом – с другой по вопросу о том, заслуживает ли 60-летний человек с больным сердцем перевода из СИЗО под домашний арест.

Тот факт, что все стороны при этом строго руководствовались действующим законодательством, лишь подчеркивает античеловечную сущность упомянутой системы. Сначала СКР в полном соответствии с законом настаивал на продлении Малобродскому срока содержания под стражей. Потом, тоже совершенно законно, следователи вдруг решили, что перевод его под домашний арест расследованию не навредит. Однако прокуратура и суд, опять-таки на законных основаниях, посчитали, что убедительных аргументов для изменения своей позиции следствие не привело. А когда СКР повторно обратился с тем же ходатайством, суд вспомнил о другой норме закона и снова отказал – теперь уже в связи с тем, что предыдущее решение еще не вступило в силу.

В этом, конечно, легко усмотреть отголоски давнего противостояния между СКР и прокуратурой. Но одно дело, когда следователи сажают крышующих подпольные казино прокуроров, – до этого «спора правоохраняющих субъектов» простым людям дела нет. И совсем другое – соревнование законников на лучшее знание закона, результатом которого вполне может стать гибель человека, вина которого еще даже не доказана судом. Хотя и с точки зрения логики конфликта ситуация тоже выглядит дико: получается, что следователи вдруг расхотели играть в этом деле роль главного злодея, но ее охотно взяли на себя прокурор и судья.

Впрочем, СКР в конце концов все-таки сделал то, что мог сделать гораздо раньше и без всякого суда: в понедельник Малобродский был освобожден следователем под подписку о невыезде «с учетом возраста, состояния здоровья, а также того факта, что процесс сбора доказательств по уголовному делу завершен и, находясь на свободе, обвиняемый никак не повлияет на результаты расследования». Так что волноваться о наручниках председателю СПЧ больше не придется (по крайней мере, до приговора суда). Но в системе, при которой государству, выражаясь словами киношного Мюнхгаузена, нужно убить человека, чтобы доказать, что он живой, это, увы, вряд ли что-то изменит.