Почему нельзя уничтожать архивы

Системность и последовательность не самые сильные свойства российского государства. Одновременно с раскрытием госархивов и упрощением доступа к ним граждан на уровне отдельных ведомств, похоже, идет процесс кулуарного уничтожения уникальных исторических материалов ГУЛАГа о репрессиях и репрессированных в их внутренних архивах. Не похоже, что речь идет о злонамеренной зачистке архивов – скорее об исключительно формальном подходе силовиков к работе с архивами, которое тем не менее выглядит неумышленным преступлением перед историей и потомками жертв репрессий, желающих узнать правду о судьбе своих близких, которые прошли через лагеря в период Большого террора.

С 2014 г. некоторые региональные информационные центры МВД уничтожают учетные карточки узников ГУЛАГа, руководствуясь межведомственным приказом для МВД, Минюста, МЧС, Минобороны, ФСБ, ФСКН, ФТС, ФСО, СВР, Генпрокуратуры и Государственной фельдъегерской службы, написал «Коммерсантъ». Проблему обнаружил историк Сергей Прудовский, получивший отказ в предоставлении документов о пребывании заключенного в лагере в Магаданской области. Из полученного им от областного управления МВД ответа следовало, что разыскиваемые им документы были уничтожены согласно изданному в феврале 2014 г. под грифом «Для служебного пользования» межведомственному приказу о ведении учета розыскных баз. Какие масштабы приняло исполнение директивы, неизвестно: по словам Прудовского, два года назад он получил подробные справки по личным делам и учетным карточкам бывших узников из информцентра МВД в Коми.

Учетные карточки заключенных – это уникальный исторический массив информации о тех, кто был приговорен к отбыванию наказания в лагерях, фактически это продолжение личных дел репрессированных, хранящихся в архиве ФСБ и госархивах. Как отмечает Прудовский, карточки дополняют следственные дела сведениями о пребывании репрессированных в лагерях, их переводах и особых отметках: о трудовом использовании, болезнях и наказаниях во время отбытия срока. Данные карточек могут быть дублированы в главном информцентре (ГИЦ) МВД, но, если заключенный отбыл весь срок в одном регионе, его перемещения не всегда находят отражение в материалах ГИЦа, отмечает председатель совета «Мемориала» Александр Черкасов.

Вряд ли подобные приказы отражают историческую политику государства, считает один из основателей Вольного исторического общества Никита Соколов: работает межведомственная рабочая группа по увековечиванию памяти репрессированных, открываются музеи и памятники. Государственные органы, в частности Росархив и Минобороны, активно занимаются оцифровкой документов, в том числе свидетельствующих о трагических моментах истории: начале Великой Отечественной войны, репрессиях, коллективизации и др. После обработки эти материалы выкладываются в открытый доступ в интернете и позволяют всем желающим сопоставить задокументированный ход событий с их мифологизированными и политизированными версиями.

Но сигналы сверху противоречивы. Первые лица государства говорят о воспитании гордости за свою историю и оправдывают Сталина, а затем участвуют в открытии памятника жертвам репрессий и называют репрессии трагедией, которую недопустимо повторять. Такое двоемыслие делает возможными противоестественные трансформации, вроде преобразования музея политических репрессий в Перми-36 в музей лагерной охраны.

В этой истории общество столкнулось с ограниченным, узковедомственным пониманием сотрудниками архивов МВД своей работы: для них карточки – не бесценные документы, а всего лишь ветхие бумаги. Странно, что сейчас, когда наработан большой опыт оцифровки исторических документов, они уничтожаются без копирования, которое едва ли заняло бы много времени, людей и средств: карточка – это листок бумаги, а не объемное личное дело. Такая «работа» с историческими материалами превращает ее в преступление, пусть и неумышленное, перед отечественной историей и памятью о погибших, об уважении к которым сейчас принято говорить в публичных речах.

Тайное издание приказа обозначает и другую глубокую проблему – конфликта между специфически понимаемыми силовиками интересами государства и общественным запросом на значимую информацию. Подобные чистки архивов (даже если они формально обоснованы ведомственными инструкциями) необходимо вести гласно, объясняя их мотивы и целесообразность. Учитывая состав документов и особую остроту проблемы, такие действия неразумны, отмечает историк, автор серии книг о Большом терроре Олег Хлевнюк.-