Надо ли бояться реформы адвокатуры
Первый вице-президент Федеральной адвокатской палаты Евгений Семеняко о том, какие плюсы видят одни адвокаты в том, что критикуют другиеВ юридическом сообществе продолжается обсуждение опубликованного в октябре 2017 г. проекта Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи. Он разработан Минюстом и предполагает объединение в рамках адвокатуры всех юристов, оказывающих правовую помощь на платной основе, а также значительное расширение права адвокатов на судебное представительство. Термин «адвокатская монополия» применительно к этим целям не вполне корректен, так как после реализации концепции право на судебное представительство должно сохраниться у государственных и муниципальных служащих, корпоративных юристов, участников государственной системы бесплатной юридической помощи и НКО, предоставляющих юридическую помощь бесплатно. При этом объединение профессионалов, оказывающих квалифицированную юридическую помощь, будет добровольным. Стимулом к объединению должно стать повышение привлекательности адвокатского статуса, для чего на первом этапе осуществления проекта планируется принять целый комплекс законодательных мер.
С тем, что реформирование сферы оказания квалифицированной юридической помощи – объективная необходимость, согласны и представители органов власти, и подавляющее большинство членов профессионального юридического сообщества. Но у реформы есть и противники, которых вполне устраивает нынешняя ситуация. Среди них не только вольные юристы, не желающие становиться частью регулируемого рынка и нести обременения, налагаемые статусом адвоката (от дисциплинарной ответственности до обязанности повышать квалификацию), но и некоторые адвокаты, опасающиеся конкуренции со стороны опытных профессионалов, которые сейчас практикуют вне адвокатуры.
Предшествовать этим изменениям в сфере оказания квалифицированной юридической помощи должны поправки в закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре», проект которых в мае 2018 г. внесла в Госдуму группа депутатов и сенаторов во главе с Андреем Клишасом. Их предложения, формально не будучи частью концепции Минюста, тем не менее так же служат, на мой взгляд, целям развития адвокатуры. Но и предлагаемые ими изменения, как и вся концепция реформы, тоже стали объектом ожесточенной критики.
Так, на критическую позицию противников концепции и поправок в закон об адвокатуре ссылается, в частности, Екатерина Моисеева в статье «Кто и как реформирует адвокатуру» (Ведомости, 26 июля 2018 г.) : «На профессиональных форумах наиболее критически настроенные юристы без адвокатского статуса пишут, что не хотят вступать в адвокатуру, так как у них нет желания попадать в зависимость от Федеральной палаты адвокатов (ФПА). Обсуждая адвокатскую монополию, они прибегают к таким выражениям, как «несвобода», «тотальный контроль», «крепостное право», «жестко управляемая корпорация». По мнению критиков, на которых ссылается Моисеева, «законопроект Клишаса» может укрепить недоверие к адвокатуре со стороны судебных представителей без адвокатского статуса. Более того, обострятся отношения между рядовыми адвокатами и органами самоуправления».
Я хотел бы разъяснить суть предлагаемых законопроектом изменений и положений, на которые обратила внимание Моисеева, назвав их «нейтрализующими механизмы самоуправления на местах и усиливающими полномочия ФПА за счет рядовых адвокатов», – с чем я лично категорически не согласен.
Так, по замыслу авторов законопроекта молодые адвокаты, получившие статус менее пяти лет назад, смогут изменить членство в региональной палате только после согласования с ФПА. Эта поправка призвана снизить риск коммерциализации вступления в адвокатуру. Не секрет, что претенденты на приобретение статуса адвоката не всегда сдают квалификационный экзамен по месту жительства, полагая, что в некоторых других регионах им будет легче сдать устную часть экзамена (к тому же взнос первого года там значительно меньше). Претендент временно переезжает в один из таких регионов, а получив статус адвоката, незамедлительно переводится в адвокатскую палату того субъекта, где планирует практиковать постоянно. Замечу, что предлагаемая законопроектом новелла, которая требует согласования с ФПА смены членства в региональной палате, полностью соответствует нормам Конституции, так как невозможно приравнивать «перемещение по стране» к «перемещению по ФПА». Адвокат вправе вести практику в любом регионе, где находится его доверитель, но членство в адвокатской палате должно быть обусловлено постоянным местом его жительства.
Другое предложение, вызывающее недовольство критиков, состоит в том, чтобы адвокаты с приостановленным статусом были обязаны соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката. На мой взгляд, эта поправка благоприятно отразится на имидже адвокатуры в целом, ведь адвокат, приостановив статус, не лишается его, а лишь на некоторый период прекращает заниматься профессиональной деятельностью.
Положение, коротко обозначенное Моисеевой как «право пересматривать дисциплинарные решения региональных палат», которым наделяется ФПА, в действительности лишь расширяет право президента ФПА в исключительных случаях возбуждать дисциплинарное производство. Поясню, что региональные палаты ежегодно принимают более 5000 решений по дисциплинарным делам, но положение, о котором идет речь, касается лишь тех производств, которые возбуждает президент ФПА. За два года, в течение которых он обладает этим правом, возбуждено всего три таких дисциплинарных дела.
Теперь, как предлагается законопроектом, глава адвокатуры сможет истребовать материалы по таким делам (и только по ним), чтобы их пересмотрела комиссия ФПА по этике и стандартам. А президент ФПА наделен правом возбуждать дисциплинарное производство для того, чтобы обеспечить единообразное применение в региональных палатах закона об адвокатуре и кодекса профессиональной этики адвоката. Согласитесь, что, как не может быть «законности калужской и казанской», так не может быть и диаметрально противоположных решений по дисциплинарным делам.
Одним из наиболее резонансных положений законопроекта стала норма, согласно которой президент ФПА может избираться на этот пост более двух сроков подряд (замечу, что эта поправка касается не только избрания на должность президента ФПА, но и выборов руководителей всех региональных адвокатских палат). Цель этой новеллы – усилить демократическую составляющую в выборах президентов палат: новый порядок предлагает тайное голосование на собрании, конференции или всероссийском съезде адвокатов. В результате те достойные люди, которые на деле доказали свою состоятельность в качестве руководителей органов адвокатского самоуправления, пользуются безусловным авторитетом и поддержкой коллег, получат возможность и дальше служить корпорации при условии, что доверие к ним будет подтверждено голосованием.
В связи с этим нелишним будет вспомнить о традициях дореволюционной российской адвокатуры, признанной золотым веком в развитии нашей корпорации. Например, первый председатель совета присяжных поверенных Санкт-Петербурга, выдающийся организатор и один из отцов-основателей российской адвокатуры – Дмитрий Стасов пребывал на своем посту в общей сложности 18 лет.
Добавлю, что законопроект предлагает и некоторые другие новеллы, которых давно ждет адвокатура. Среди них законодательное закрепление «гонорара успеха», которое отвечает интересам не только адвокатов, но в первую очередь их доверителей.
В целом после внимательного ознакомления с текстом документа я прихожу к выводу, что его авторы старались избежать любой возможности обвинения в попытке установить в адвокатуре «тотальный контроль». Они предложили включить в существующие механизмы все возможные в каждом конкретном случае органы самоуправления, действующие на коллегиальной основе. Вероятно, некоторые положения законопроекта можно было бы сформулировать иначе, но в том, что он отражает объективные обстоятельства и призван повысить демократичность и открытость в адвокатской корпорации, я абсолютно убежден.-