Чем Конституционный суд отличается от Льва Толстого

Конституции России исполнилось 25 лет. Толковать ее и проверять конституционность законов призван Конституционный суд (КС). В логике демократического устройства власти он выносит суждения о должном, справедливом и законном, важные для общества. При этом логично ожидать, что его решения и аргументация будут ясными, понятными всем и убедительно написанными. Но оказывается, что акты КС – одни из самых сложно составленных правовых документов.

Сложность текста можно оценивать с разных позиций: по объему и структуре, по сложности терминов. Что такое сложный юридический текст? В обычных условиях, например когда речь идет об обучении языку, текст можно считать более сложным для восприятия, если он содержит множество разнообразных слов. Проще будет тот текст, в котором такое разнообразие меньше. Однако в текстах правовых актов мы наблюдаем иную картину: множество формальных повторов одних и тех же слов, обозначающих субъектов права и различные юридические термины, мешают восприятию смысла предложения. Тут уменьшение разнообразия не только не приводит к упрощению текста, но и вызывает обратный эффект.

Вот как на примере выглядит низкое лексическое разнообразие: «Решение о выплате единовременного поощрения руководителю территориального органа Росаккредитации принимается Руководителем, заместителю Руководителя принимается Руководителем, решение о выплате единовременного поощрения руководителю структурного подразделения принимается Руководителем по представлению заместителя Руководителя, осуществляющего координацию деятельности структурного подразделения, решение о выплате единовременного поощрения другим гражданским служащим Росаккредитации принимается Руководителем по представлению руководителя структурного подразделения, согласованного с заместителем Руководителя, осуществляющим координацию деятельности структурного подразделения» (из приказа Федеральной службы по аккредитации от 5.02.2018).

Вторая метрика, которая показывает сложность внутренней структуры предложения, – расстояние между главным и зависимым словами в предложении. Так, в первом томе «Войны и мира» Льва Толстого максимальное такое расстояние – это 85 слов. Может ли осмысленное предложение быть еще длиннее и сложнее? Оказывается, может, что мы и наблюдаем в правовых и судебных актах. Среди текстов КС этот максимум достигает 269 слов, толстовский максимум в 85 слов превышен в 1325 предложениях из текстов суда, среднее значение – 22 слова.

Институт проблем правоприменения (ИПП) при Европейском университете в Петербурге провел анализ качества 458 000 правовых актов России и ее субъектов, принятых в стране с начала 1990-х гг. Методами вычислительной лингвистики компьютер оценил лексическое и синтаксическое качество правовых текстов. Конечно, у такого подхода есть ограничения: мы оцениваем качество текстов не по их смыслу, а по тому, как они написаны. Однако даже такое сравнение дает яркие результаты.

В России идет усложнение текстов правовых актов – падение лексического разнообразия, усложнение структуры предложений. В особенности такое усложнение мы видим в 2014–2017 гг. Сравнимые документы органов власти РСФСР и СССР оказываются проще, и российские журналисты, как показывает сравнимый корпус текстов СМИ, тоже год от года пишут все проще. Лингвисты показывают на данных 37 языков стран мира, что у людей есть стремление к уменьшению расстояния между главным и зависимым словами. А вот читаемость научных текстов в мире также ухудшается. Но между научными публикациями и правовыми актами есть большое отличие – первые не регулируют общественную жизнь и предназначены лишь для профессиональной аудитории.

Сравнивая одновременно два показателя – лексическое разнообразие и максимальное расстояние между главным и зависимым словом – для разных видов документов, принятых различными правотворческими органами, можно понять, документы каких органов власти содержат одновременно много повторов и сложные предложения или, наоборот, мало повторов и простые предложения. Документы КС, а также документы ведомств, связанных с финансами и бюджетом, отличаются от остальных одновременно и малым лексическим разнообразием, и длинными связями внутри предложений. Документы 1990-х гг. значительно проще. Конечно, правовые акты становятся более сложными с течением времени при внесении в них изменений и дополнений. Некоторые правовые акты в принципе невозможно оценить с точки зрения сложности или читаемости, поскольку они содержат огромные таблицы чисел или перечни различных сущностей в десятки тысяч страниц.

Почему Конституционный суд пишет так сложно? Социолог Арина Дмитриева из ИПП обнаружила, что параметры читаемости текста решения Конституционного суда зависят от содержания этого решения: когда суд отказывает заявителю, он пишет более сложными предложениями. Получается, что условия, в которых был написан текст, могут оказывать влияние на то, как именно он написан. Прежние попытки улучшить читаемость правовых актов в стране сводились к лингвистической экспертизе уже написанных текстов. Однако, если качество текста зависит от обстоятельств его написания, следует изменять саму систему создания и принятия актов.

Можно занять радикальную позицию и считать, что тексты правовых актов вовсе не предназначены для прочтения обычным человеком, что это профессиональный инструмент, предназначенный исключительно для подготовленных юристов. Но возникает вопрос о затратах юристов на восприятие и понимание текстов сложных правовых и судебных актов. Улучшение качества текстов и снижение времени на их понимание в целом работают на государство и общество, обеспечивают качественное правоприменение, сокращая издержки. Создание качественного с точки зрения лингвистики юридического текста также способствует и более четкому и ясному формулированию идей, заложенных в правовой или судебный акт. Для этого российским юристам нужно научиться писать просто.

Автор — научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге