Памяти особняка купца Булошникова

Даже бурное сопротивление москвичей исчезновению исторической застройки не может защитить ее от «бережной корректировки внешнего вида»

Простите мне пессимизм, но я практически уверен, что судьба московского особняка купца Булошникова на Большой Никитской, 17, решена и никакие слушания (назначены на четверг, 17 января) ее уже не изменят. Даже если неверны сведения, что застройщик, получивший право на реконструкцию здания, связан с братом бывшего охранника Владимира Путина, а ныне тульского губернатора Алексея Дюмина, – дело зашло слишком далеко. Слушания – всего лишь последний акт трагедии.

Да и защищаться нечем: нужного культурного статуса у особняка нет. Формально же застройщик (в интервью «Московскому комсомольцу») объясняет, что дом неоднократно реконструировался и глубоко перестраивался, в 1886 г. надстроен третий этаж и изменен фасад, а в 1994 г. к дому сделана пристройка со двора, а еще достроена двухэтажная мансарда. «Таким образом, – заключает застройщик, – здание, которое мы видим на Большой Никитской сегодня, в результате всех произведенных изменений радикально отличается от того, что, собственно, было домом Булошникова изначально». Вот еще несколько цитат из этого же интервью: «Нами предполагается не только отреставрировать историческую (дореволюционную) часть дома, сохранив ее, но и вернуть ее архитектурно значимые элементы к исходному облику»; «Мы будем очень бережно подходить к корректировке внешнего вида объекта»; «Мы используем архитектурные приемы, которые не повлияют на восприятие фасадной линии улицы с высоты человеческого роста». Каков язык, а!

Личное мнение мое состоит в том, что от здания мало что останется после бережной корректировки.

Да, но вроде бы есть и оптимистическая часть у трагедии: прогрессивное московское человечество очень взбудоражено будущей утратой и готово всеми легальными средствами защищать особняк Булошникова. Кажется порой, что, если власти не пойдут москвичам навстречу, могут возникнуть какие-то политические последствия, так сильно недовольны горожане.

Но это, увы, далеко не первый и точно не последний случай, когда общественность взбудоражена, а проку нет, потому что девелопмент! В последний путь бурно протестующие москвичи проводили, к примеру, подлинный «Военторг», комплекс доходных домов купца Привалова (архитектора Нирнзее) на Садовнической улице, фабрику Бахрушиных в Кожевниках – а сколько всего утрачено без шума!

Беда в том, что никакого способа достучаться до власти, повлиять на ее решение ни у москвичей, ни у россиян нет. Отдельные счастливчики, выражаясь языком времен купца Булошникова (большого, кстати, благотворителя, кормившего сотни бездомных), «попадают в случай», т. е. становятся очередным поводом для изображения заботы о гражданах, но это вне системы.

Систему же можно описать как жесткую многокомпонентную конструкцию, в которой снос (хорошо, корректировка внешнего вида) какого-то там сооружения – небольшой, но несущий элемент, без которого конструкция может и развалиться. Но другими-то ее элементами выступают политические и ресурсные договоренности, неформальные союзнические отношения и т. п.

Замечу в заключение, что частично всю эту конструкцию легитимизировали сами же москвичи – безбрежной поддержкой мэра Собянина на выборах. Предположу, что если бы перед выборами спросить у сторонников мэра, сомневается ли кто-нибудь из них в способности Сергея Семеновича бестрепетно снести особняк Булошникова, ответ был бы отрицательным.

Всюду демократия.