Игра президента, которая могла закончиться совсем иначе

Днем 10 марта, когда Владимир Путин с удовольствием тянул время, отвечая депутатам Госдумы, хочет ли он обнулить четыре своих президентских срока, казалось, что мы присутствуем при развязке хорошо спланированной спецоперации. Одной из тех, что потом надолго остаются в пособиях для диктаторов.

Никакой спецоперации не было. Испытывая проблемы как со страной, так и с элитой, президент в январе ввязался в игру, которая могла закончиться совсем по-другому.

Как все начиналось

Ситуация накануне президентского послания Федеральному собранию 15 января не оставляет никаких сомнений в причинах этого события. Медленное, но устойчивое падение доверия к президенту. Брешь в гармонии бюрократического порядка, пробитая пенсионной реформой. Рост протестов, ослабление нерепрессивных инструментов контроля. Медленное ухудшение экономической ситуации. Все аргументы в пользу резкого шага, который позволит оставить все позади.

Утром 13 января некоторые чиновники уже знали, что президент написал блок социальных поправок в Конституцию. Премьер Дмитрий Медведев на совещании с заместителями якобы интересовался, видел ли кто-то финальный черновик послания. Руководство администрации готовило медиа и лояльных экспертов к грядущим переменам – индексацию пенсий закрепят в Основном законе!

Множество деталей указывает, что поправки о политической системе были написаны самим президентом и кем-то из ближайших помощников между 13 и 15 января, по сверенному правительством и кремлевскими службами черновику. Написаны по причинам тактическим: сменить повестку – и стратегическим: оставить после себя другую политическую систему. Развернутого плана, похоже, не было, была идея, хотелки и опасения.

Вот простой аргумент. Мы могли иметь новую политическую систему к 20 января: двое суток на парламент, еще сутки на законодательные собрания регионов – и можно подписывать. Почему Путин, так уважающий букву закона, сыграл вдолгую и предложил депутатам и сенаторам не проголосовать сейчас же, а устроить долгие обсуждения поправок, потом голосование, а потом еще ненужный плебисцит? Хотя буква закона от него этого не требовала.

Не было ни согласованного плана, ни уверенности в успехе. Долгие обсуждения должны были стать чем-то вроде демпфера, снизить шок от резкого шага, более равномерно распределить нагрузку и выиграть время. Если бы Медведев не ушел в отставку, возможно, и голосование было бы назначено не на апрель, а на сентябрь.

Не по плану

Еще недавно аналитики считали, что премьер Медведев – один из наиболее вероятных преемников Путина в 2024 г., раз сам Путин не может избираться. Отставка Медведева представлялась событием желательным, но маловероятным. Нельзя начинать гонку преемников за пять лет до выборов. Когда отставка произошла сразу после послания, да еще и неизвестно, по воле самого Медведева или по просьбе президента, в головах правящего класса неизбежно появились вопросы. Уже пора гадать на нового президента или пока не пора? Это оно, начало транзита, или еще нет?

К желательному результату послания – элита солидно делит места в будущем Госсовете, думает про материнство и детство, а народ ждет, когда разрешат проголосовать за пенсии, – добавился элемент паники. А вдруг Путин уже нашел сменщика и уйдет прямо сейчас, а правящий класс поставит перед фактом, как было с самим Путиным в 1999 г.? Масла в огонь подлил коронавирус, потом история с нефтью – начинали за здравие криками, как президент всех переиграл, а закончили концом света у порога.

Предохранитель в виде долгих обсуждений и согласований сработал, но лишь частично. Президент изо всех сил подогревал интерес к рабочей группе по поправкам, говорил, что как группа решит, так и будет, он-де лишь обрисовал контуры будущей системы. Но этого оказалось недостаточно. Из ниоткуда появился вопрос о досрочных выборах Госдумы.

Это был пробный камень, который намеренно докатили до президента, чтобы разведать его планы. Если транзит сейчас – президенту выгодны выборы раньше срока. Что будет в 2021 г., никто не знает, ситуация ухудшается, нужно заручиться надежным парламентом, прежде чем передавать власть. А если Путин не уходит, готов ли делиться властью? Инициировав досрочные выборы в Госдуму, можно принудить президента дать новой Госдуме назначить новое правительство. Здесь важный подвох – по Конституции, с поправками или без, правительство Михаила Мишустина может сидеть до 2024 г., пока сидит действующий президент.

Цена вопроса росла стремительно, речь уже не о выборах, а о личных планах президента и искренности его обещаний поделиться властью. Решения, кажется, не было до 10 марта: 6 марта одни чиновники под запись говорили, что вопроса о досрочных выборах нет; другие – что вопрос обсуждался, но решили не злить народ вторым голосованием за год; третьи утверждали, что еще ничего не решено.

Момент Годунова

То, как президент разыграл свой момент в Госдуме 10 марта, свидетельствует, что в нем еще жив политик. Поняв, что ни одно совещание не остановит спекуляции относительно выборов и его будущего, он прибег к публичности, на которую в таких серьезных делах ставил очень редко.

Кризис был разрешен в стенах парламента в прямом эфире, в лучших традициях лидеров-популистов нового поколения, на которых Путин ориентируется. У него не было горящего собора за спиной, как у президента Франции Эмманюэля Макрона, но был спикер Вячеслав Володин, депутаты, падающий рубль и всемирный карантин.

Президент в Госдуме сделал три существенных заявления для элиты.

Во-первых, правительство – его дело. Новые полномочия будут у старой Госдумы, и она не сможет ими пользоваться без его спроса. Те, кто принуждал Путина поделиться властью с новым парламентом, проиграли, он сам решит, с кем и как будет делиться. Контуры Госдумы 2021 г. ему пока не видны, и подпихивать его под руку не нужно.

Во-вторых, что он такой один. Четыре или шесть сроков – это исключение, которое должно подчеркнуть его, а не чью-то еще роль в истории. Досидит он или нет до 2036 г., не важно – важно, что следующий после него не должен пытаться побить его рекорд.

В-третьих, транзит власти еще не начался и без его отмашки, сам собою, не начнется. Он согласился подумать о выдвижении в 2024 г., но не обещал это сделать. Оставив себе окно для избрания, президент лишь дал понять, что не стоит превращать вопрос его личного доверия к чьим-то навыкам и умениям в вопрос общественного обсуждения. Будет хороший преемник – будет новый президент. А не будет, все останется по-старому.

После Конституции

В январе Путин ставил не на спецоперацию, а на свое знание о тех, кем он ежедневно командует. На пороки и страхи 1% владеющих всем в стране и одновременно управляющих страной через инструменты государственной власти. В результате, напугавшись неизвестностью, они сами пришли слезно просить президента об обнулении сроков и продлении его власти. А он лишь удовлетворил их просьбу.

В его новой Конституции есть много призов для элиты. К бюрократической вертикали власти он готов публично пристроить еще несколько. И здесь и сейчас разделить с желающими некоторые привилегии. Новая Конституция, сделав премьера, судей и министров де-факто сотрудниками Кремля, позволяет назначать и менять их с необыкновенной легкостью, по капризу или чьей-то личной просьбе. И это только один из призов для правящего класса.

Уже видно, что после голосования 22 апреля президенту больше не нужен девятый вал народной поддержки. Ему будет достаточно покорности и сердечного согласия с элитой, чтобы протянуть на посту до 2024 г. Что будет потом, не знает ни президент, ни элита.

Автор — преподаватель программы «Фундаментальная социология» Московской высшей школы социальных и экономических наук (Шанинка)