Кандидат Навальный и политик Навальный

То, что ЦИК не позволил Алексею Навальному стать кандидатом на выборах президента России, вовсе не значит, что политик потерял возможность в них активно участвовать. Юридически оказавшись вне рамок президентской кампании, Навальный сохраняет рычаги влияния на ситуацию в стране и даже получил некоторую фору: пока допущенные к выборам кандидаты и вся властная вертикаль будут исполнять предписанные законом ритуалы, он может сконцентрироваться на реализации уже объявленной стратегии – организации «забастовки избирателей», а говоря прямо – дискредитации запрограммированной победы на мартовских выборах действующего президента России.

Какие же рычаги влияния на ситуацию есть у Навального и почему вся критика призывов к активному бойкоту выборов с ссылками на прошлые ситуации не имеет смысла? Во-первых, у Навального, в отличие от большинства тех, кого ЦИК допустит к участию в выборах и кто назывался оппозицией раньше, есть реально существующие сторонники по всей России, они достаточно организованны и идеологически мотивированы. Неважно, какой процент от общего числа граждан России они составляют – важно, что в отличие от лояльного большинства они активны и готовы выходить на улицу в дождь и мороз, не боясь полиции, что неоднократно и происходило в 2017 г. Между тем история смены режимов в последние десятилетия неизменно демонстрирует: в критической для власти ситуации несколько сотен тысяч оппозиционеров на улицах могут оказаться важнее, чем десятки миллионов лоялистов у экранов телевизоров или на избирательных участках. Итак, у Навального есть проверенные предыдущей протестной и организационной активностью сторонники по всей России, которые готовы активно выступать против выборов и признания их итогов – никто из оппозиционных лидеров никогда не имел такого ресурса, а значит, не мог решить задачу организации бойкота.

Во-вторых, Навальному удалось создать автономную систему коммуникации и со своими сторонниками, и с обществом – речь прежде всего идет о его разветвленной системе медиа, опирающихся на социальные сети. Недооценивать мощь его медиахолдинга не стоит: практикой было доказано, что он может привлекать десятки миллионов зрителей, а это уже сопоставимо с охватом федеральных СМИ. Навальный создал альтернативную медиасреду, куда не проникает официозная пропаганда и которая, впервые за много лет, может ей противодействовать. Никогда ранее у оппозиции в России не было таких коммуникационных возможностей – и это тоже создает совершенно новую ситуацию, в том числе и вокруг президентских выборов и их итогов.

В-третьих, Навальному удалось создать работающую схему финансирования оппозиционной активности, которая даже в условиях жесткого прессинга власти продолжает действовать. Новые технологии с одной стороны позволяют получать финансовую поддержку от рядовых граждан – и власть не может справиться с потоком небольших частных пожертвований, с другой – создают возможности анонимно финансировать оппозицию для крупных доноров, не готовых выступать против власти публично. Противостоять государственной машине без ресурса невозможно, что и сводило на нет все прошлые попытки оппозиции действовать активно. Сейчас материальный ресурс у оппонентов действующей власти есть и это меняет ситуацию.

Но самое главное – выборы и так не пользуются особой популярностью среди населения, что видно по статистике посещения избирательных участков, особенно в крупных городах: в 2018 г. убедить человека не ходить на выборы будет гораздо проще, чем объяснить ему же, зачем в них участвовать.

Отделавшись от кандидата Навального, власти только усилили позиции политика Навального, избавив его от необходимости вести заведомо проигрышную в нынешних условиях избирательную кампанию. Неприятие выборов с предсказуемым исходом действительно не дает непосредственного политического эффекта, но это абсолютно выигрышная в моральном плане и потому весьма перспективная позиция для продолжения политической борьбы.