Как церкви жить в мире цифровых денег

Переход к обществу, в котором нет наличных денег, сейчас одна из самых интересных дискуссий среди экономистов. С одной стороны, обсуждения провоцирует появление криптовалют и изобретение блокчейна. С другой – неэффективность традиционной денежной политики в борьбе с последствиями финансового кризиса 2008 г. заставляет ученых размышлять о мире, в котором возможны отрицательные номинальные процентные ставки.

Если номинальные ставки отрицательны, это должно подталкивать экономических агентов снимать деньги с банковских депозитов, быстрее их тратить и тем самым подстегивать рост экономики. Однако при существовании наличной формы денег отрицательные ставки просто ведут к тому, что депозиты переводят в кэш и прячут под матрасом. Это наглядно демонстрирует пример Японии, где спрос на сейфы за последний год вырос на 20%.

Помимо повышения эффективности денежной политики у общества без наличности потенциально есть и другие плюсы. В нем проще собирать налоги и труднее заниматься всякой нелегальной деятельностью, вроде финансирования терроризма или торговли наркотиками. Эти и другие аргументы подробно изложены в недавнем бестселлере гарвардского ученого Кена Рогоффа «Проклятие наличности».

Конечно, есть и минусы. Например, повышение прозрачности трат позволит государству теснее контролировать образ жизни каждого члена общества. Данные о транзакциях будут интересны спецслужбам, отделам по борьбе с отмыванием денег, налоговикам и т. д. Меньше кэша – меньше свободы.

Интересно, что именно с этим аргументом в дискуссию экономистов три недели назад решила вмешаться Русская православная церковь (РПЦ). Сам патриарх в интервью телеканалу «Россия» заговорил о тотальном ограничении свободы при переходе к оплате банковскими картами и отказе от наличных денег. Возможно, кто-то в словах предстоятеля РПЦ увидит достойный ответ на аргументы Рогоффа. Мне, однако, очевидна здесь личная заинтересованность.

С точки зрения экономиста, церкви, по сути, являются частными клубами, действующими в так называемой серой зоне экономики. Они не занимаются нелегальной деятельностью, но выручка от этой деятельности по большей части оказывается вне досягаемости налоговых органов. Где-то есть льготы, где-то применяются упрощенные схемы отчетности. Более того, многие транзакции – начиная от торговли свечами в храмах до оплаты тех или иных услуг, оказываемых служителями культа, – оплачиваются наличностью. Соответственно, это все часть так называемой теневой экономики, которая должна существенно сжаться при переходе к обществу, где преобладают электронные платежи.

Недовольство патриарха понятно. Однако, вместо того чтобы ввязываться в схоластические споры ученых, РПЦ могла бы, например, скопировать шведский опыт. В Швеции не только церкви теперь принимают кредитные карты, там даже бездомным раздают картридеры, чтобы они собирали милостыню электронно. Но ведь можно и на опережение сыграть – выпустить собственную крипту и продолжать оставаться в тени. Еще некоторое время.

Автор - профессор прикладных финансов ЕУСПб, проректор РЭШ по стратегическому развитию