Худший итог эпидемии

Россия столкнулась с эпидемией как раз тогда, когда ее руководство пошло в решительное наступление на будущее, стремясь законсервировать сложившийся порядок вещей. К сожалению, есть все основания полагать, что, когда бы эпидемия ни кончилась, наши руководители предпримут все усилия для того, чтобы максимально вернуть жизнь в стране в прежнее политическое русло, в том числе и используя опыт чрезвычайных мер и решений, широко применяемых в настоящее время.

Ключевой показатель здесь – голосование по поправкам в Конституцию, которое до самого недавнего времени намечалось провести 22 апреля. При всей юридической бессмысленности этой процедуры именно она должна была завершить процесс и легализовать его всенародной поддержкой или хотя бы ее видимостью.

Сейчас никакой ясности по новой дате нет, и возникшая по столь экстраординарному поводу пауза в процессе невольно заставляет еще раз задуматься, стоит ли его возобновлять после эпидемии – во всяком случае, в том виде, в котором он замышлялся в январе.

Когда история с правкой Конституции начиналась, никаких внятных претензий к нынешнему ее тексту так и не было высказано, как и не было сколько-нибудь убедительно доказано, в чем практическая польза предложенных новшеств. Эпидемия если что и показывает, то как раз правильность многих заложенных в оригинальном тексте Конституции идей и совершенную избыточность, если не полную ненужность всего того, что туда предлагается срочно внести.

Например, реальный федерализм. На наших глазах создается видимость, будто регионы действуют самостоятельно и автономно. Хотя квалификация многих губернаторов вовсе не соответствует сложности решаемых задач, а главное – у них нет ресурсов для проведения самостоятельной политики. Насколько гибче и эффективнее шла бы борьба с эпидемией, если бы с самого начала каждый регион России мог действовать исходя из ситуации, имея в своем распоряжении собственные финансы и власть, которая больше всего переживала бы насчет того, как она будет выглядеть на будущих выборах, а не на ближайшем отчете перед Москвой?

Но в критической ситуации единоначалие, может быть, и сыграло бы положительную роль – как чрезвычайная мера и как минимум потому, что в условиях реального федерализма для изъятия полномочий у регионов федеральному центру не удалось бы ограничиться невнятными «выходными днями», а пришлось бы вводить режим чрезвычайной ситуации и брать на себя те самые обязательства, которые он так старательно и вполне успешно избегает сейчас. В наших же реалиях единовластие и фактический унитаризм уже давно не новость, а потому лишены такого бодрящего эффекта.

Даже ключевая тема реформы Конституции – пресловутое обнуление сроков – в разрезе происходящего выглядит совсем не так, как зимой. Агитаторы полезности обнуления уверяли, что Владимиру Путину важно не столько право снова избираться, сколько возможность не быть хромой уткой. Но если бы президент Путин действительно собирался спокойно покинуть свой пост в 2024 г. и потому не переживал о свой избираемости – не заставило бы это его действовать более решительно в эти дни, брать на себя больше ответственности, принимать решения, не популярные среди элит, но столь нужные сейчас для помощи людям?

На фоне всего того, что происходит в России и с Россией, реформа Конституции окончательно утратила даже видимость смысла и хоть какой-то актуальности. Отказ Кремля от реформы Конституции, а точнее, констатация и принятие ее фактического провала из-за эпидемии и сопутствующих ей проблем стало бы мужественным и честным шагом. Было бы очень правильным отбросить неуместную в конституционном процессе спешку, сделать выводы по итогам случившегося, проанализировать реальные проблемы нашего государства, вскрывшиеся во время эпидемии и борьбы с ней, – и с этой точки зрения критично пересмотреть и Конституцию, и предложенные поправки к ней. 

Чего точно не стоит делать, так это вести себя так, будто ничего не произошло. Это стало бы худшим политическим итогом эпидемии коронавируса.