Почему Путину стоит работать поменьше

Владимир Путин давно перестал быть президентом. Это только его конституционная оболочка, а на самом деле он олицетворение власти, ее материализация и символ. И поскольку власть в России сакральна – как сказано в Библии, «существующие же власти от Бога установлены», – то он вездесущ, всеведущ, незаменим вот уже 20 лет, он всевидящий глаз и всеслышащие уши, альфа и омега власти и остановиться в ее отправлении никак не может, иначе остановится все сущее. Видимо, поэтому Путин, как объясняет его пресс-секретарь Дмитрий Песков, «большую часть времени суток в человеческом понимании (интересно, у Путина понимание или сутки нечеловеческие? – Ф. С.) находится на работе». «Работа президента – это как доменная печь, которую невозможно потушить», – изрек Песков.

Как мы знаем от того же Путина, его пресс-секретарь несет иногда пургу, но на этот раз он недалек от истины. Созданная Путиным система без него не существует, он как царевна Пружинка, приводящая в движение этот «городок в табакерке». Чиновники ходят к нему за хоть сколько-нибудь важными решениями. Госбанкиры, главы госкомпаний и госкорпораций и присоединившийся к ним формально частный бизнес просят у него денег, льгот, подрядов. Он не готов, да и не может никому из окружающих делегировать эти полномочия – придется поделиться властью, и тогда она перестанет быть сакральной. «Играя услугами полулюдей», он вынужден трудиться рабом лампы, которую сам выковал, которой сам владеет, и окружает его армия рабов этой лампы, имя которым – госаппарат. Результат труда налицо – падение доходов населения, анемия экономики, апатия бизнеса, всесилие силовиков, наводящих ужас на страну, коррупция и т. д. и т. п.

Работа, как известно, заполняет все отведенное на нее время. И количество потраченного времени далеко не всегда переходит в качество результата. Я знаю многих чиновников, которые трудятся буквально сутками, мечтая не столько о том, чтобы поспать, сколько о продуктивной и интересной работе. «Такой ерундой занимаемся!» – признался как-то один из них, грустно махнув рукой. Но если поступит поручение Путина в ответ на письмо друга по татами или разведке проработать проект дороги на Луну или концессии на взимание платы за маркированный воздух, то бюрократическая машина начнет решать эту задачу со всей серьезностью, гоняя отчеты и расчеты по вертикали власти вверх и вниз.

Гипербола эта не так уж оторвана от действительности. Сейчас Путин работает над нацпроектами. Это его президентская программа, по его заказу предложенная его окружением, которое теперь трудится над ее выполнением. Тратя на это значительную «часть времени суток», чиновники разных рангов, блоков и взглядов признают, что нацпроекты в таком виде местами бесполезны, местами вредны, местами заведомо невыполнимы и в сущности это проекты освоения денег и составления отчетов. Круг замкнулся, политические задачи свернулись в бюрократическое колесо, и покатилось оно по дороге в никуда. Это российская болезнь, так прекрасно диагностированная Чеховым: чего только не делается ненужного, вздорного – и это потому, что совсем не делается нужного. А заниматься нужным не нужно, потому что политической ответственности перед избирателями не существует, а есть только выполнение задач владыки лампы.

Одна из этих задач – повышение производительности труда. Так почему бы Путину не внести личный вклад в ее решение? Власти должны, по-видимому, верить, что Путин, как носитель всего сакрального, не ерундой занимается «большую часть времени суток», – выходит, для повышения производительности ему нужно работать поменьше. В конце концов, доменную печь все же можно остановить, просто потом придется проводить полный ремонт, а то и ставить новую. Поэтому очень хочется попросить Путина отдыхать побольше, а там, глядишь, вдруг услышит Россия призыв Маяковского: «Нельзя ли чего поновее?».