Почему капитал бежит из России и как это влияет на экономику

За три квартала 2012 г. из России выведено почти $58 млрд, на четверть больше, чем за такой же период прошлого года. В 2011 г. из страны ушло более $80 млрд, в этом году, как ожидают правительство и ЦБ, отток сократится до $65 млрд.

С начала кризиса в середине 2008 г. чистый отток капитала из страны составил почти $380 млрд (на 1 октября 2012 г.) и не прекращался за исключением трех кварталов (II, IV в 2009 г. и II в 2010 г.). Приток двух с половиной предкризисных лет, $191 млрд, перекрыт вдвое.

Осенью 2010 г., отвечая на вопрос депутатов о причине возобновившего оттока – тогда с марта по август Россия начала снова получать небольшой, в среднем по $1,1 млрд в месяц, чистый приток, что казалось возвращением к прежней ситуации, – председатель ЦБ Сергей Игнатьев признался, что не владеет полной информацией. Позже, много раз отвечая на тот же вопрос, глава ЦБ приводил разные доводы – сезонность, ожидание ослабления рубля, проблемы еврозоны. Наконец, в середине 2011 г. перешедший в хроническую стадию отток Игнатьев объяснил плохим инвестиционным климатом и негативными ожиданиями инвесторов. Этот аргумент называют и многие эксперты. «Как будто у нас до кризиса был другой инвестиционный климат», – заметил недавно замминистра экономического развития Андрей Клепач.

Состояние институциональной среды, условий ведения бизнеса последние 10 лет, согласно индикаторам замеряющих их Всемирного экономического форума и Всемирного банка, только ухудшалось. Но чистый отток, если посмотреть чуть дальше в прошлое, на самом деле и не прекращался по крайней мере последние 18 лет (данные ЦБ доступны с 1994 г.) за исключением двух предкризисных лет и первой половины 2008 г. Можно сказать, что для России ситуация оттока характерна и обычна.

Но сейчас сохранение подобного положения беспокоит политиков и экспертов, и тому есть простая причина: мир изменился. В мире до кризиса источником благосостояния экономики служили возраставшие год от года экспортные доходы, в мире после кризиса таким источником становится конкуренция за капитал.

Первая часть оттока: расплата по долгам

Потоки капитала действительно зависят от множества факторов: это и бегство капитала состоятельных россиян, попавших в немилость Кремля, и перемещение бизнес-активов, динамика прямых и портфельных инвестиций и прочих трансфертов, перечисляет главный экономист «Открытия» Владимир Тихомиров. И даже сезонность – в I квартале обычно бывает максимальный отток (в том числе в связи с традиционным «навесом» госрасходов в конце года, замечают эксперты ЦМИ Сбербанка). Но в целом значительная часть оттока связана с обслуживанием внешних долгов, считает Тихомиров: так, в 2011 г. нетто-отток ($80,5 млрд) составил 56% валовых платежей резидентов по внешнему долгу.

В первой половине 2000-х гг. отток капитала формировался за счет долгов правительства: госдолг с 51% ВВП в 2000 г. сократился до менее 5% к 2006 г., а в последние годы составляет лишь около 3%. В то же время практически не имевший долгов частный сектор начал, наоборот, активно заимствовать: внешний долг компаний и банков с менее 3% ВВП в 2000 г. к началу кризиса в середине 2008 г. вырос более чем до 30% ВВП.

Период 2005–2007 гг. – это время формирования основного объема внешнего корпоративного долга, возросшего пятикратно до почти $500 млрд к середине 2008 г. Как правило, это были краткосрочные (до 180 дней) займы, для пролонгации которых проводилось рефинансирование: отток капитала просто с лихвой перекрывался притоком новых займов.

Если за 1994–2004 гг. усредненный ежеквартальный нетто-отток составлял $3,7 млрд, то с 2006 г. по середину 2008 г. Россия стала получать в среднем по $14 млрд нетто-притока в квартал. Российских заемщиков привлекала избыточная, существенно более дешевая, чем внутри страны, ликвидность на мировых рынках, закачанная туда Федеральной резервной системой США после того, как лопнул пузырь в секторе высоких технологий, напоминает Тихомиров. В долг им давали охотно: благодаря стремительному росту цен на сырье заемщикам из страны-нефтеэкспортера расплачиваться по обязательствам становилось проще, к тому же стоимость долгов в валюте снижалась из-за укрепления рубля. Помимо этого политика ЦБ по поддержке стабильного валютного курса служила гарантией инвестиций в рубли, что привлекало также и спекулятивный капитал. По итогам 2005 г. баланс оттока и притока капитала почти сравнялся, в 2006 г. Россия впервые получила существенный чистый приток капитала, в 2007 г. этот показатель почти удвоился. А потом наступил час расплаты.

Выплаты по долгам за 2008–2011 гг. составили $730 млрд против $82 млрд за 2005–2007 гг., посчитал Тихомиров. Возможности же привлечения новых займов после финансового кризиса резко сократились, а у нерезидентов пропал интерес к рисковым развивающимся рынкам, к которым относится и российский. Валовой приток капитала, который перед кризисом, с начала 2005 г., не опускался ниже 10% ВВП, а в 2007-м – первой половине 2008 г. достиг 13–16% ВВП, последние три года находится на уровне 3% ВВП (2,9%, 3,8% и 3,5% за 2010, 2011 и три квартала 2012 г. соответственно), посчитал Михаил Хромов из Центра структурных исследований Института Гайдара. В номинальном значении годовые объемы принятия обязательств перед нерезидентами сократились с докризисных $200 млрд до $70 млрд в 2011–2012 гг.

Если не оттает мировой финансовый рынок, чистый отток продолжится все ближайшие годы, убежден Тихомиров. В IV квартале, по данным ЦБ, предстоит выплатить $41 млрд, что делает официальный прогноз оттока оптимистичным. Хотя именно в конце года отток может быть частично компенсирован нерезидентами, которые начнут заводить средства в преддверии открытия для них в 2013 г. рынка ОФЗ. Но кардинально это ситуацию не изменит, считает замминистра финансов Алексей Моисеев: «Я думаю, что отток прекратится, когда упадут цены на нефть».

Вторая часть оттока: некуда вкладывать

Экономика просто не воспринимает тот объем денег, который может переварить, продолжает Моисеев: не созданы условия для того, чтобы поступающие нефтедоллары эффективно инвестировались. Без системных структурных изменений приток капитала, скорее всего, приведет к формированию пузырей, говорит Моисеев: «Нужен не сам факт притока, а чтобы капитал приходил в экономически осмысленные проекты, в виде не спекуляций, а инвестиций в модернизацию экономики». Это возможно в результате изменения инвестиционного климата, добавляет он.

В этом плане ситуация, как указывал Клепач, действительно не изменилась по сравнении с докризисной. С макроэкономической точки зрения положительное сальдо счета текущих операций (в России оно формируется за счет превышения экспорта товаров над их импортом) балансируется оттоком по счету капитальных операций, напоминает Хромов. В годы предкризисного бума, когда Россия получала приток и по текущему счету, и по капитальному, ЦБ, сдерживая чрезмерное укрепление рубля от избытка валюты, выкупал с рынка ее излишек: можно сказать, что отток капитала в те годы происходил в форме накопления валютных резервов ЦБ.

Объявив же переход к таргетированию инфляции, ЦБ резко сократил свое присутствие на валютном рынке. Курс рубля формируется свободнее, а абсорбентами излишка валюты выступают сами компании и банки. В итоге величина чистого оттока капитала все больше определяется величиной положительного сальдо счета текущих операций, заключает Хромов. По расчетам Citi, в среднем за последние два года около 70% профицита текущего счета ушло обратно за рубеж (см.врез).

Счет текущих операций России в профиците с 1998 г., и более половины этого периода положительное сальдо обеспечивалось стремительным ростом мировых цен на сырьевые ресурсы. В ближайшие годы цена нефти расти почти не будет, экспорт будет стагнировать или снижаться, тогда как импорт продолжит увеличиваться, прогнозирует Минэкономразвития: в итоге в 2015 г. текущий счет уйдет в минус на 0,5% ВВП. Сальдо станет отрицательным в 2015 г. и по прогнозу ЦБ. Оба ведомства, соответственно, прогнозируют, что минус текущего счета будет компенсирован чистым притоком капитала.

Альтернативный способ выправить баланс – девальвация рубля: она приведет к сокращению импорта, и доходы от экспорта снова его превысят. Именно так и произойдет, считает Минфин. В условиях свободного формирования обменного курса экономика балансирует себя сама, говорит Моисеев: «Капитал будет приходить, когда будут созданы условия. В моем понимании обсуждение этих условий может вестись только в контексте улучшения инвестиционного климата».

В борьбе за капитал России предстоит конкуренция с другими развивающимися странами, оказавшимися в сходной ситуации сокращения спроса на товары своего экспорта со стороны главного потребителя – развитых стран. Кроме того, развивающиеся страны, считавшие преимуществом своей промышленности низкие затраты на труд, за десятилетие всерьез проиграли развитым, где приоритетом была высокая производительность труда, пишут аналитики Morgan Stanley: «После финансового кризиса мир, в котором мы живем, изменился, и модель роста развивающихся стран сломана в силу как внешних, так и внутренних причин».

В России из докризисных темпов роста в 8% три четверти обеспечивало потребление, увеличивавшееся за счет повышения зарплат, которое в 2–3 раза превосходило рост производительности, а разрыв покрывался ростом долговой нагрузки, указывал министр экономического развития Андрей Белоусов. Эту модель роста невозможно повторить. В посткризисных условиях она может обеспечить только 2% роста в инерционном варианте развития, но при таких темпах экономика не сможет генерировать доходы, достаточные для выполнения социальных и прочих обязательств бюджета. Перед правительством стоит задача обеспечить темпы роста ВВП как минимум на уровне 4%, сказал Белоусов, и источниками дополнительного роста должны стать улучшение инвестиционного климата, поддержка несырьевого экспорта и повышение производительности труда.

Однако макроэкономический прогноз министерства на ближайшую трехлетку показывает, что в этот период перехода к новой модели роста не произойдет, рассуждает Валерий Миронов из Центра развития ВШЭ: «Смирившись с тем, что госкомпании не желают много инвестировать – Минэкономразвития прямо указывает, что инвестиции в ТЭК будут расти лишь на 3% в год, – прогноз делает упор на более быстрый рост инвестиций в частном секторе экономики – до 7,9%. Но за счет чего это может произойти, непонятно. Остается только поверить в чутье правительственных экспертов».