Вирус, который сломал жизнь планеты: сможет ли COVID-19 стать сезонной ОРВИ

Ровно три года назад Всемирная организация здравоохранения объявила о пандемии коронавируса. «Ведомости» спросили экспертов, чему научилась система российская система здравоохранения за это время и какую опасность представляет COVID-19 сейчас и будет представлять в ближайшем будущем.

Руководитель лаборатории особо опасных инфекций Федерального исследовательского центра фундаментальной и трансляционной медицины Александр Чепурнов:

«Патогенность коронавируса второго типа, который вызывает COVID-19, существенно снизилась, да еще и в значительной степени парируется тем, что население уже переболело или вакцинировано. На мой взгляд, опасность сохраняется в случае возникновения нового опасного штамма. Мы видим, что сегодня уберечься от него стало намного сложнее.

Если исходный вариант 2020 г. китайцам удалось с помощью жестких эпидемиологических мероприятий задавить и практически освободить страну, то со штаммом «омикрон» они справиться не смогли и вынуждены были просто махнуть на это рукой. Это связано с тем, что в виде «омикрона» вирус приобрел либо способность заражать меньшими дозами, либо изменилось что-то, благодаря чему он стал легче цепляться за рецепторы. Он стал более заразным, потеряв при этом частично патогенность. Если он ее вернет вследствие какой-либо модификации, которые постоянно происходят из-за мутации, либо гибридизации с каким-нибудь из коронавирусов, то вполне возможно возвращение коронавируса в значительно более тревожной форме. Тогда будет очень важно понимать, насколько эффективны будут те вакцины, которые мы сегодня имеем.

Я считаю, что мы приобрели очень важный опыт в здравоохранении – появилось большое количество обученных врачей, медицинского персонала, которые представляют, как работать с инфицированными больными. Построили или переспециализировали много медицинских учреждений, отработали определенные навыки. Вот это все действительно хорошо».

Доцент кафедры инфекционных болезней РУДН Сергей Вознесенский:

«Когда мы говорим об ОРВИ, которые нам известны много лет, то строим свой прогноз на тех показателях, которые видим за последние пять лет. И, ориентируясь на эти цифры, говорим о том, как поведет себя заболевание в следующем периоде. С COVID-19 мы знакомы не первый год, но многолетнего периода наблюдений у нас нет. Поэтому и вероятность прогноза будет несколько ниже, чем при других распространенных вирусных инфекциях.

Если все будет протекать так, как мы наблюдаем это в последние месяцы, то в 2023 г. COVID-19 перейдет в сезонные респираторные вирусные инфекции. И к четырем уже известным короновирусам, которые поражают организм человек на протяжении последних десятилетий, добавится и COVID-19. Этот прогноз исходит из того, что в последние год и три месяца доминирует штамм «омикрон». Он характеризуется относительно низкой тяжестью заболевания и довольно высокой заразностью — потому и стал доминирующим, вытеснив все предыдущие варианты вируса. Сможет ли его что-нибудь вытеснить? Да, исключать этого нельзя. Какой-то более заразный штамм COVID-19? Вполне вероятно. Но пока невелики шансы того, что его вытеснит штамм со значительно более тяжелым течением у человека. Напротив, высока вероятность, что COVID-19 станет сезонным заболеванием.

Ученых по всему миру эпидемия научила консолидированному подходу, возможности быстро экстраполировать полученные результаты в другой стране, на другом континенте и в течение нескольких месяцев ввести наиболее эффективные рекомендации в нормативно-правовую базу. Сегодня в России действует семнадцатая версия временных рекомендаций по лечению COVID-19. Ни при одном другом заболевании таких темпов обмена, накопления и использования опыта – международного и национального – я не знаю. Да, мы шагнули далеко вперед и по срокам, и по появлению новых методик диагностики. И это, безусловно, хорошо.

Но есть и обратная сторона медали. В проблеме COVID-19 и его профилактики, на мой взгляд, очень много геополитики. До сих пор нет международного признания ВОЗ многих вакцин – не только российской, китайской, но и многих других. Фактически три года идет полемика, кто виноват в появлении COVID-19. И все эти обвинения не основаны на научном подходе.

К сожалению, многие люди во всем мире из-за принудительности вакцинации еще больше стали ее ненавистниками. Очень опасаюсь, что определенная часть населения в России и в других странах будет [в дальнейшем] менее привержена вакцинации в целом, от других инфекционных болезней. И это может привести к тому, что корь, краснуха, полиомиелит вернутся. Вакцинное дело будет теперь требовать большей защиты со стороны профессионалов, просвещения и объяснений о необходимости прививаться от инфекционных заболеваний.

Простой пример – если уровень вакцинации от кори превышает 97% среди детей, если нет проблем с вакцинацией среди взрослого населения, то никакой кори быть не должно и не будет. [Только] несколько случаев в год на страну. Как только контроль снижается, идет подъем заболеваемости. Еще один пример – когда в 1990-е был отменен обязательный календарь прививок, случилась очень серьезная вспышка дифтерии».

Врач-инфекционист, главный врач клинико-диагностической лаборатории «Инвитро-Сибирь» Андрей Поздняков:

«COVID-19 перешел в ранг типичных респираторных инфекций. Да, он представляет опасность для определённых кругов населения: людей с нулевым иммунитетом, с тяжелыми патологиями, прежде всего эндокринными, сердечно-сосудистыми, и теми, у кого есть склонность к образованию тромбов. Да, это опасное заболевание, но только для определенных категорий пациентов. Для остальных оно перешло в ранг более или менее управляемой респираторной инфекции. Единственная неприятная тонкость – это возможность постковидного синдрома. Но опять же, если говорить о гриппе, то такие вещи могут быть и после него. COVID-19 – это респираторная инфекция, которая может протекать с неприятными сюрпризами.

Пока COVID-19 ведет себя предсказуемо и типично, он крайне заразен, но не очень патогенен. Появление новых штаммов сложно прогнозировать, так как сначала нужно понять этиологию вируса. Если все будет протекать так, как протекает сейчас, то будут появляться чуть более или чуть менее заразные штаммы.

COVID-19 напомнил, что банальный вирус, передаваемый воздушно-капельным путем, может реально сломать планету. В России научились быстро адаптировать лабораторную службу, она очень оперативно отреагировала на выделение этого патогена и изготовление тест-систем, которые ловят не только вирус, но и иммунный ответ – антитела. Сейчас и в России, и за рубежом срок идентификации нового патогена и прочтения его генома находится в пределах семи дней, еще 10-14 дней для разработки тест-системы. Это очень хороший результат».

Зампредседателя комитета Госдумы по охране здоровья, кандидат медицинских наук Сергей Леонов:

«Я не думаю, что найдется человек, особенно из медицинского сообщества, который возьмет на себя ответственность заявить, что эта ситуация [пандемия 2020 г.] не повторится, это очень серьезное заявление. Всегда есть вероятность, пусть она и 1%, что ситуация выйдет из-под контроля. Например, если появится какой-то супервирулентный штамм, мутация которого позволит ему с новой силой распространяться по всему миру, игнорируя полученный ранее населением иммунитет.

Во время пандемии был отработан достаточно быстрый механизм создания тест-систем. И сейчас все готовы к тому, что тест-система может понадобиться для выявления любого нового инфекционного агента, есть понятная схема. Сейчас Роспотребнадзор говорит о том, что за две недели, а то и раньше, возможно создать любую тест-систему.

Пандемия нас научила, что создавать вакцины мы [в России] можем гораздо быстрее [чем в других странах]. Причем, вакцины эффективные и не уступающие мировым аналогам. Их производство было быстро масштабировано. Это сейчас нам позволяет быть независимыми – особенно в условиях санкций.

Учитывая авральный режим, система здравоохранения показала, что она очень пластична, мы можем под потребности перестраивать мощности здравоохранения. Так как система в высокой степени государственная, то ее гораздо проще регулировать. Там, где системы были частные, были «лебедь, рак и щука» – было невозможно организовать четкую систему помощи при COVID-19, была большая летальность».

Врач-иммунолог Владимир Болибок:

«Первые штаммы COVID-19 были очень вирулентными – вызывали тяжёлое поражение внутренних органов, с высокой летальностью. И в целом представляли существенную угрозу как для отдельно взятого человека, так и для человечества.

Затем появился крайне высококонтагиозный штамм "омикрон" – его заразность гораздо выше, чем у всех имевшихся ранее инфекций, но вирулентность и летальность низкие, да и переносится он относительно легко, многие совершенно бессимптомно им болеют. Сейчас угроза для жизни людей не так высока, как была в начале пандемии.

Но у коронавируса есть существенная проблема – это постковидный синдром. Даже легко протекающий «омикрон» вызывает в организме очень серьёзные изменения, которые в дальнейшем могут плохо сказаться на состоянии всего здоровья. Основные осложнения – это ускоренное старение, нарушение работы центральной нервной системы, развитие аутоимунных заболеваний, тромбозы, нарушение ментальных функций, в связи с которым даже стал общепринятым термин mind fog «туман в голове». В этом смысле COVID-19 по-прежнему представляет большую проблему.

Безусловно, за пандемию короновируса медицина во всем мире и в России сделала определенный скачок. Во-первых, мы научились быстро создавать вакцины. Если в будущем вдруг возникнет какая-то тяжёлая инфекция, можно надеяться на то, что нужная вакцина будет сделана достаточно быстро. Это можно утверждать как ко всему человечеству в целом, так и к нашей стране в частности. Мы знаем, что НИЦЭМ им. Гамалеи первым в мире создал эффективную вакцину от COVID-19. Хотя пандемия «подсветила» и некоторые слабые стороны, например, у нас несколько недоработано законодательство и страдает система клинической апробации при разработке вакцин и лекарственных препаратов.

Мы очередной раз убедились в эффективности и правильности противоэпидемических мероприятий, прописанных в нашем санитарном законодательстве. Мы увидели, что лежащий в их основе подход работает. Три года, пока жёстко соблюдались противоэпидемические ограничения, все остальные инфекции практически сошли на нет. Не было вспышек гриппа, ОРВИ, кори, пневмонии - кроме ковидной. И это ещё раз подтвердило, что санитарно-эпидемиологические нормы работают. Пока вакцина не создана, эти эпидемические мероприятия очень хорошо защищают в целом население от распространения инфекции.

Наконец, мы говорим о мобилизации системы здравоохранения, когда принимать решения приходилось экстренно, на лету. Мы увидели, что у государства есть ресурс, который довольно быстро позволил перестроить систему здравоохранения под нужды эпидемии. Моментально были перепрофилированы отделения, больницы оснащены кислородом, что спасло очень много жизней.

Конечно, были проблемы, например, связанные с оснащением медиков защитными средствами – не только в «красных зонах», но и просто в поликлиниках. И в результате мы потеряли, к сожалению, очень много медицинского персонала в результате ковида. Вскрылись также издержки проблемы с производством медикаментов. У нас есть собственная производственная база, но практически отсутствует научная база.

Был целый ряд препаратов, которые уже производились в стране, их можно было бы применять при лечении, но требовалось проводить клиническую апробацию. И вот здесь возникали серьезные проблемы. У них не было защищённых патентов и, следовательно, коммерческих фирм, заинтересованных в проведении клинических испытаний. Часть пациентов мы могли бы спасти благодаря этим препаратам.

Мне кажется, на будущее государство должно создать специальный фонд по клиническим испытаниям, в частности, для препаратов, уже потерявших патентную защиту.