Наломали дров: как во время войны появился самый известный толковый словарь

Накануне Великой Отечественной советские филологи приступили к составлению краткого толкового словаря. Проект возглавил лингвист Сергей Ожегов, ранее принимавший участие в создании справочника Ушакова. Война сильно повлияла на русский язык, преисполнив его новыми явлениями и терминами, а работа Ожегова стала образцовой. «Ведомости» вспоминают, как и для чего создавался самый известный словарь.

Безответные письма вождя

В январе 1920 г. народный комиссар просвещения РСФСР Анатолий Луначарский получил от Владимира Ленина письмо, в котором советский вождь признавался, что, «к сожалению и стыду», впервые прочитал знаменитый словарь Владимира Даля. Вождь счел его вещью «великолепной», но областнической и устаревшей. Оставшись разочарованным, он предложил произвести микрореволюцию в филологии и заменить классический словарь новым – из слов, которые используют и пролетарии, и «классики от Пушкина до Горького». Чтобы осуществить масштабный замысел, Владимир Ленин приказал собрать 30 филологов в одном месте и, «не делая шума», выдать им красноармейские пайки.

По всей видимости, нарком просвещения письмо вождя проигнорировал, потому что Владимир Ленин еще несколько раз спрашивал, началась ли работа над новым словарем, но не получал ответов. В мае 1921 г. на его многочисленные запросы отреагировал заместитель Анатолия Луначарского Евграф Литкенс. Он сообщил, что «дело [осталось] не продвинуто». По настоянию Ленина первое заседание по изданию «Словаря современного русского языка» все-таки провели 11 июня 1921 г. Но всерьез занялись составлением только после его смерти – в 1928 г. Работами руководил 48-летний профессор МГУ Дмитрий Ушаков, который включил в редколлегию лингвистов заметно моложе себя. Коллеги шутя называли их «ушаковскими мальчиками». Парадокс заключался в том, что юными они могли показаться только седым профессорам.

Самым молодым стал петербургский аспирант и ветеран Гражданской войны Сергей Ожегов. Работу над первым толковым словарем он начал в 28 лет, а завершил – в 40. По одной из версий, Ушаков собрал вокруг себя молодых людей, так как понимал, что словарь придется составлять в послереволюционные годы, когда понятия возникали, исчезали и меняли свой смысл в считанные месяцы. Были нужны люди, которые чувствовали новое время и его законы.

Сергей Ожегов позже писал: «Обычно люди старшего поколения крепко держатся за языковые привычки своего времени, видят идеал правильности языка в прошлом, а современный язык представляется им обедненным, насыщенным всякого рода ошибками, неправильностями… И наоборот, люди молодых поколений готовы иногда с легкостью отказаться от выразительных средств прошлого». Он считал, что словари не строят согласно «генетическим» и историческим изысканиям, поэтому не нужно заниматься морализаторством, необходимо фиксировать новые нормы.

В 1920-1930-е новые нормы возникали вслед за «коренными изменениями в общественной и государственной жизни страны, социальной и культурной революцией». Например, в те годы начали широко использовать слово «неполадки». Изначально его придумали шахтеры из Донбасса, которые до революции просто не выступали перед зрителями и не влияли на составы словарей. Вместе с этим изменился смысл слова «запросто». Раньше «прийти в гости запросто» означало «не надев сюртук». После революции сюртуки не носили – и слово стали использовать в значении «легко».

Авторами многих новых слов стали профессиональные политики. Среди них, например, термины Французской революции («декрет»), аббревиатуры и составные существительные («самокритика»). И наоборот. Некоторые понятия они почти вывели из употребления. Например, мы чуть не потеряли слова «губернатор» и «учеба». Последнее опасались использовать после того, как Владимир Ленин назвал образование в царской России «школой учебы, школой муштры». В воспоминаниях про Сергея Ожегова его ученик и лингвист Лев Скворцов предположил, что заметить такие перемены ревнителям языка нередко мешает вкусовщина, а не исторические факты.

Бородка и пенсне

Согласно воспоминаниям Льва Скворцов, Сергей Ожегов отличался «внешней старомодностью». Его выдавали «аккуратно расчесанные седые усы и такая же бородка, неизменное пенсне, петербургская грассирующая речь (в которой звук «р» перекатывается, как сухая горошина)». Именно таким он изображен на гравюре, которую в советские годы размещали на форзаце словаря Сергея Ожегова, а в наши – на его странице в «Википедии». Но старомодным лингвист казался только внешне, в остальном он считался человеком новым и прогрессивным.

Сергей Ожегов родился 1900 г. в фабричном поселке Каменный. В 1890-е в путеводителе «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Настольная и дорожная книга для русских людей» писали, что «в сельце Каменном находится одна из самых обширных в области бумагоделательных целлюлозных и древесномассовых фабрик» товарищества московского купца Михаила Кувшинова, она «выделывает бумаги писчей, газетной, альбомной и оберточной на 850 000 руб рублей и 720 рабочих». Продукты фабрики считали качественными и закупали даже из-за границы.

В 1890-е гг. на предприятии появился социал-демократический кружок во главе с его химиком-лаборантом Васильевым. В него входил инженер фабрики и молодой отец Иван Ожегов. Будущий составитель словарей рос среди революционеров и еще ребенком встречался с Максимом Горьким. По одной из версий, именно Иван Ожегов отправил издателям первые произведения писателя, фактически сделав литературной звездой.

В годы Первой мировой войны Ожеговы переехали поближе к родственникам в Петроград (ныне – Санкт-Петербург). Мать юноши – внучатая племянница филолога и переводчика «Слова о полку Игореве» Герасима Павского. В годы Гражданской войны Сергей Ожегов сам пошел на фронт и сражался в Псковской области, Карелии и под Ригой. В 1922 г. он командовал стрелковым полком, но отказался от военной карьеры и занялся филологией. По рекомендации наставников стал аспирантом в Научно-исследовательском институте сравнительной истории литературы и языков Запада и Востока. Бюджет и штаты в нем принимали непосредственно Наркомат просвещения. В свободное время Сергей Ожегов преподавал русский язык на курсах для женщин, редакторов газет и корреспондентов, в Военно-политической академии Красной армии.

Человек именно с такой биографией понимал, на каком русском говорили предприниматели и интеллигенция царской России, и чем он отличался от языка, который использовали красные командиры и пролетарии.

Газеты и куплеты

Новые слова находили разными способами: в одном случае помогали опросники, которые лингвисты рассылали разным профсоюзам и предприятиям, в другом – разговоры с реальными людьми, в третьем – подзаконные акты, например, про «колхозы», «дома отдыха» и «субботники». Выбирали только те понятия, что часто повторяли и использовали разные слои населения.

Иногда в поиске помогали книги и газеты. Например, нынешнее прилагательное «советский» не похоже на то, что использовали перед революцией. Раньше его вставляли, когда говорили про педсоветы или советы банков. Помещение, где они заседали, называли советскими кабинетами, а советский флаг внутри такого помещения мог оказаться синим или зеленым. Нынешнее значение появилось в 1905 г. после того, как в Иваново-Вознесенске (ныне – Иваново) создали первый Совет рабочих и солдатских депутатов. Вначале «советскими» называли только его заседания, потом – собрания революционеров по всей России.

Вскоре «советский» стал полноценным синонимом «красный» и «народный». Газеты один за одним печатали новые словосочетания: «советская России», «советские республики», «советская армия», «советские книги», «советские плакаты» и «советские кино». При этом в годы правления Александра III даже Владимир Ленин вряд ли понял бы, что они означают.

Короче, Склифософский

Богослов Феофан Прокопович считал особенно трудными два дела – писать словари и составлять грамматики. Навыки эти сравнимы с писательским талантом. Владимир Даль составлял свой словарь около 50 лет, Дмитрий Ушаков вместе с «мальчиками» справился за 12. Последний из томов подписали в печать 3 декабря 1940 г. В общей сложности в него включили 85 289 слов. Профессор Дмитрий Ушаков подчеркивал, что редакционный комитет его словаря неоднократно отчитывался перед Владимиром Лениным и четко следовал заветам заказчиков: «Почему мы свой словарь назвали толковым, – то это назвали не мы, а назвал его Ленин». Но одно из пожеланий он все-таки пропустил.

Согласно переписи населения 1920 г., в наиболее образованной европейской части РСФСР грамотными называли себя только 33% жителей сел и городов. Из-за этого Ленин хотел получить именно краткий словарь, чтобы только что научившиеся читать люди смогли сделать его настольной книгой и пользоваться по необходимости. Вместо этого составители выпустили четыре книги, найти им место и потратиться на все томики мог не каждый советский гражданин.

Вместе с этим работало проклятье словарей – небольшой срок годности. По наблюдениям Льва Скворцова, словари-многотомники пишутся и печатаются не один год и часто становятся устаревшими прямо в момент публикации. «Даже самые лучшие словари при своем появлении отражают вчерашний день языка» из-за стремительной действительности.

Когда функционеры поняли, что страна получила талантливо сделанный, но грузный и немного запаздывающий словарь, четыре книги решили сократить до одной. В июне 1940 г. была создана редакция малого толкового словаря из 60 000 слов. Его задачей считали сформировать основной запас слов современного русского языка, а не отразить все его многообразие. Главным редактором снова стал Дмитрий Ушаков, его заместителем – Сергей Ожегов. План издания выработали к ноябрю 1940 г. Сдать словарь планировали в июле 1942 г.

Беоприпасы и мешки с песками

Во время Великой Отечественной войны люди с дипломами филологов работали политруками, фронтовыми и штабными переводчиками, писали листовки для немецких солдат. По воспоминаниям Льва Скворцова, ветеран Гражданской войны Сергей Ожегов избежал мобилизации из-за обострившейся язвы. Эвакуироваться он также не успел.

В итоге Ожегов остался в Москве и в качестве замдиректора охранял Институт русского языка РАН. Вместе с аспирантами он следил за научным оборудованием, отправлялся в ночные патрули и закрывал окна мешками, когда немецкий снаряд рухнул на площадь возле Кропоткинских ворот и взрывной волной выбило стекла домов поблизости. Сам лингвист жил на Смоленском бульваре и после ночного патрулирования двигался сквозь противотанковые ежи и надолбы. Во время одной из воздушных тревог он спустился в метро и прошел от Красной площади до Курского вокзала прямо по подземным тоннелям. По итогам проделанной работы филолога наградили медалью «За оборону Москвы».

Помогая военным и молодежи, Сергей Ожегов заметил, что русский меняется не менее активно, чем во время революции. Позже он отметил, что темпы развития страны задают темпы языкам. Вместе с коллегами он занялся новой темой «Русский язык в годы Великой Отечественной войны». По подсчетам Льва Скворцов, в тогдашней Москве по профилю работали 10-12 языковедов. Они помогали газетам, радио, Совинформбюро и тоже включились в поиски понятий и норм, которые принесли военные годы.

В Москве работали в прифронтовом режиме: свет не всегда работал, а записки и черновики писали на старой бумаге или клочке, который нашли. Если перевернуть некоторые документы из архивов РАН, выяснится, что они написаны на географических картах. Филологи и лингвисты в эвакуации тоже страдали. В переписке с Сергеем Ожеговым «ушаковские мальчики» жаловались на голод, смерти родственников и отсутствие серьезной работы. Один из его адресатов говорил, что на его простейшие лекции ходили по 3-4 девушки – и ничего не понимали. Все надеялись вернуться и поучаствовать в работе над словарем, чтобы забыться. Вместо этого они получили дурные вести. В апреле 1942 г. в Ташкенте во время эвакуации скончался Дмитрий Ушаков. После этого Сергей Ожегов сам возглавил работы над однотомным словарем и руководил ими в течение войны и после ее завершения.

Война сильно повлияла на состав словаря. В его первом издании впервые зафиксированы такие «милитаристские» слова, как боеприпасы, бомбоубежище, гангстер, демонтаж, заминировать, минометчик, нахимовец, суворовец, радиолокация.

Многие изменения напрямую не связаны с военными действиями. Но не могли бы произойти сами собой. Из-за того что на фронте смешались представители разных профессий и регионов СССР, в русском осели некоторые профессионализмы и областные выражения, например, «наломать дров». На юге страны фразеологизм использовали задолго до Великой Отечественной. Например, его можно найти в романе Михаила Шолохова «Тихий дон» в значении «сделать кое-как» или «сделать с ошибками». На Дону дровами называли валежник или хворост. Если его собрать пучком и сломать, одни палки получатся значительно короче, чем остальные. Выглядит это плохой и некачественной работой. На фронте фразеологизм «наломать дров» запомнился и распространился по всей России, в том числе попал в регионы, где дрова не сломаешь, даже если очень постараться. Из диалектов и профессионализмов в военные годы также вышли «проран», «огрех, «почин», «сабантуй», «дать прикурить», «драпать», «снять стружку» и «с первого захода».

Неожиданном фишкой словаря стали новые примеры употреблений. Если Дмитрий Ушаков иллюстрировал статьи цитатами из художественной литературы и научной прозы, то Сергей Ожегов использовал штампы и речения – короткие фразы, которые можно встретить в простой жизни. В первой рецензии лингвист Наталья Шведова, которая позже стала научным редактором его второго издания, отметила, что составители смогли найти именно злободневные примеры (например, для слов «вандализм», «война», «героизм», «герой», «патриот», «стратегия» и «тактика»). В описании «войны» Сергей Ожегов предлагал примеры «Великая Отечественная война», «Гражданская война», «объявить войну», «выиграть войну». Они шли именно в таком порядке, поскольку значимость и потери Гражданской войны померкли перед новыми кошмарными реалиями. В описании героя также предлагали варианты «герой Великой Отечественной войны» и «герой Советского Союза».

50 000 оттенков слов

Словарь Сергея Ожегова и его команды вышел в Государственном издательстве иностранных и национальных словарей в 1949 г. В первом издании словарь содержал 50 100 слов. Все они поместились в один том из 1000 страниц. Под обложкой на титульном листе книги написали: «Составил С.И. Ожегов». Словарь оказался настолько успешным, что по его образцу создавали однотомники украинского, азербайджанского, узбекского и эстонского словарей.

Работа Сергея Ожегова не избежала проклятия устаревания, но из-за краткости ее было легче пересобирать и переиздавать каждые 2-3 года. В СССР его словарь выдержал семь прижизненных изданий тиражом 2 млн экземпляров. Если в первом издании он содержал 50 100 слов, то в третьем – 53 000 слов. В словарь Сергея Ожегова добавили такие слова, как «атомщик», «горнолыжник» и «пенициллин». Быстрее всего устарело четвертое издание словаря. Его подписали к печати 9 августа 1960 г. В словарной статье космонавта определили как «того, кто будет совершать полеты в космос». 12 апреля 1961 г. Юрий Гагарин совершил первый полет в космос и описание в словаре потеряло смысл.

Сергей Ожегов скончался 15 декабря 1964 г. Его некролог для «Литературной газеты» написал Корней Чуковский. В нем писатель отметил: «Главное свойство этой обаятельной личности – мудрая уравновешенность, спокойная, светлая вера в науку и русский народ, который отметет от своего языка все фальшивое, наносное, уродливое».