Верность качеству: сколько Акинфеев зарабатывал в начале карьеры

В текущем сезоне 39-летний голкипер ЦСКА Игорь Акинфеев может войти в топ-10 самых преданных игроков в истории футбола. У него уже 809 матчей за один клуб, а автобиография выходит впервые

Игорю Акинфееву было 4,5 года, когда отец привел его на тренировку футбольной школы ЦСКА – в группу мальчишек на пару лет старше. Уже на первых занятиях новичка определили в ворота – с тех пор Акинфеев не менял позицию на поле. Как и клуб. Все ступени футбольного образования он прошел в ЦСКА, а со взрослой командой шесть раз (по состоянию на октябрь 2025 г.) выиграл чемпионат России, по восемь – Кубок и Суперкубок страны, а также Кубок УЕФА в сезоне 2004/05. С учетом индивидуальных наград и достижений в сборной (бронза Евро-2008) у Акинфеева одно из самых блестящих резюме в отечественном футболе.

При этом большую часть карьеры он старательно избегал публичности. Нечасто давал интервью, не афишировал подробности личной жизни. Лишь к началу 2020-х Акинфеев стал чаще появляться в медиапространстве не только в роли футболиста: вместе с женой снялся в клипе своего давнего друга Сергея Жукова из «Руки вверх», завел Telegram-канал и т. д. Теперь настала очередь автобиографии. Издательство «Бомбора» выпускает ее в сотрудничестве с ЦСКА в начале ноября. «Ведомости. Спорт» выбрал для публикации отрывок о первых заработках Акинфеева и его отношении к деньгам.

***

Не так давно президент ЦСКА Евгений Гинер давал интервью, в котором сказал, что у него на столе за все годы моих выступлений «не было по Акинфееву ни одного предложения». Это действительно так, иначе я об этих предложениях как минимум знал бы. Валерий Газзаев (тренера ЦСКА в 2004-2008 гг. – «Ведомости. Спорт») как-то признался, что разговаривал обо мне с Арсеном Венгером (тренер лондонского «Арсенала» в 1996–2018 гг. – «Ведомости. Спорт»), но разговоры в нашей профессии – это всего лишь слова.

Откуда брались слухи на тему моего отъезда в Европу, я прекрасно понимал. В российском футболе еще в 1990-х сложилось мнение, что уехать играть в зарубежный клуб – это предел мечтаний любого футболиста. Но давайте вспомним, почему игроки тех времен так считали. Тогда в стране только началась перестройка, и люди, причем касалось это не только футбола, банально уезжали за деньгами. Большой успешности за границей ни у кого особо не случилось, но деньги там действительно платили хорошие, не сравнить с теми зарплатами, что получали игроки дома.

Я же всегда считал, что не в деньгах счастье. Когда сам только начинал большую карьеру в ЦСКА, моя зарплата составляла $2000 в месяц. Примерно тогда же в клуб вернулся из Франции Игорь Яновский, отыгравший три сезона за «Пари Сен-Жермен». Сколько по тем временам мог ежемесячно получать в Европе игрок такого уровня? Уж никак не меньше $30 000 или $40 000. То есть по сравнению со всеми нами Игорь представлялся каким-то невероятно состоятельным человеком.

Но у меня никогда даже в мыслях не было прийти к президенту ЦСКА и сказать: «Слушайте, мы стали чемпионами страны, я вроде как 13 матчей за клуб сыграл – может, поднимете мне зарплату?»

Считаю, что Евгений Леннорович Гинер (с 2001 г. президент футбольного ЦСКА. – «Ведомости. Спорт») поступал в отношении денег очень мудро. У нас существовала зарплатная лесенка. Никто из игроков не мог прийти в основной состав и сразу получать $50 000. Но каждый знал, что без внимания руководства клуба не останется ни одна победа. И по этой лесенке ты как бы постоянно шел наверх. Ни разу за все те годы, что я провел в ЦСКА, меня никто не обманул, не кинул, не нарушил договоренностей.

Беззаветная преданность клубу, любовь – это всегда красиво звучит, но есть, наверное, чисто человеческие принципы и совесть. Моя совесть никогда в жизни не позволит предать команду, которая меня воспитала, вырастила, с которой я как игрок прошел все этапы своего становления, пережил как очень счастливые, так и очень сложные периоды. За 20 с лишним лет в моей карьере случалось разное, но я не могу сказать ни одного плохого слова в адрес клуба. Даже в те годы, когда было не слишком много денег, не было собственного стадиона, да и вообще нормальных полей, я не чувствовал себя ненужным или обиженным. С детства мечтал быть только в ЦСКА, мечтал играть в основном составе.

Не знаю, откуда взялась эта упертость, но она была всегда, есть и сейчас. Если бы ЦСКА, не дай бог, вылетел в первую лигу, можете не сомневаться, я был бы с командой. Даже сейчас, когда выдается свободная минутка, я прихожу в офис. Это моя жизнь, и если кто-то захочет эту жизнь от меня оторвать, резать придется долго.

Наверное, это действительно любовь. Если бы она была не взаимной, меня бы в ЦСКА не было. В жизни ведь все происходит точно таким же образом: невозможно долго любить человека, который тебя не любит. А я по жизни однолюб.

ЦСКА, когда я только в него пришел, был, конечно же, другим, не таким, как сейчас. Клуб базировался в футбольно-легкоатлетическом манеже, вдоль всего второго этажа шел длинный коридор, куда выходило меньше десятка дверей, и в каждом кабинете сидело по два-три человека сотрудников. Кабинет Евгения Ленноровича был самым большим, с такой же большой приемной; мы приходили туда и всегда с нетерпением ждали, когда президент нас к себе пригласит.

Гинер всегда умел расположить к себе. Думаю, не только в моей судьбе он оставил след. Он всегда поддерживал игроков, не отказывал в просьбах, если не хватало денег, чтобы, к примеру, приобрести квартиру. Да и вообще наш президент представлялся всем нам образцом футбольного менеджера. Если что-то обещал, всегда держал слово.

Одно время поговаривали, что Гинер получил клуб в подарок ко дню рождения, но я всегда относился к подобным разговорам просто: даже если это и было так, Евгению Ленноровичу достался не чемпионский клуб с обилием звезд, а достаточно средняя команда, которая занимала на тот момент 8-е место в чемпионате.

А через год в ЦСКА пришел Валерий Газзаев, и началась большая «перестройка».

Сейчас многие почему-то считают, что Гинер, перестав быть собственником клуба, отошел от дел, но это не так. Он приезжает на матчи, заходит после игр в раздевалку, по-прежнему является чуть ли не самым большим фанатом команды. Любит говорить, что в футболе ничего не понимает, но здесь, думаю, сильно лукавит.

Безусловно, Евгений Леннорович прежде всего бизнесмен. Но так ведь и футбол – это чистой воды бизнес. Просто Гинер никогда не пытался что-то делать с наскока: типа приду, перестрою состав, распродам часть игроков и буду получать большие деньги. Он с самого начала намеревался играть «вдолгую».

Все делалось постепенно. Первым делом Гинер построил на «Песчанке» вместо гаревого поля искусственное, потом еще одно; появились кафе, комфортные раздевалки, душевые – благодаря этому первыми ощутили на себе заботу сами футболисты. Помню, мы приехали на «Песчанку» после какого-то большого перерыва, а там вообще все другое!

ЦСКА вернул на стадион всех своих болельщиков, которые, что уж тут лукавить, не слишком массово поддерживали клуб в тяжелые годы. Эту армию удалось еще и увеличить, но это как раз неудивительно: команду, которая побеждает, любят все. Я ведь и сам в свое время ходил с отцом и на матчи «Спартака», и на старый «Локомотив» и помню совсем крошечные кучки фанатов на трибунах. Только потом, когда «Спартак» начал побеждать, он стал собирать на трибунах по три-четыре десятка тысяч человек. «Локомотив» же до сих пор не может похвастаться ничем подобным.

То, что ЦСКА при Гинере полтора десятка лет играл в еврокубках, в том числе и в Лиге чемпионов, было не только спортивным успехом, но тем же самым бизнесом: ты можешь даже не выйти из группы, а у тебя, образно говоря, 20 млн евро в кармане.

***

Свой первый настоящий контракт я подписал в 2002 г. По сравнению с моими первыми деньгами в клубе сумма была уже посерьезнее – 8700 руб. Поэтому я позволил себе маленькую прихоть: с нескольких зарплат купил себе самый модный на тот момент мобильник. Он стоил тогда $500. Потом, правда, я понял, что погорячился. Через пару месяцев выпустили еще более навороченную модель, и мой «супертелефон» безнадежно устарел.

Какой-то огненной любви к деньгам я никогда не испытывал. Понимал, что футбол – это мой заработок, что в ЦСКА я получаю ровно ту зарплату, которую заслужил своими действиями на поле; но мечты стать знаменитым вратарем только ради того, чтобы мне начали платить за это какие-то запредельные суммы, у меня не возникало в принципе.

Не было и потребности тратить деньги направо и налево. Из одежды я предпочитал майки и джинсы, летом – шорты, и даже если меня приглашали на какое-то мероприятие, ехал в том, в чем мне удобно, и это точно был не костюм. Костюмы я до сих пор не покупаю принципиально – они мне просто не нужны. Даже когда какие-то мероприятия требуют официальной формы одежды, то в моем случае это пиджак, надетый на белую или черную футболку, и джинсы или легкие брюки. Хотя и рубашки я надевать не люблю, не говоря уже о том, чтобы завязывать галстуки. Когда при Фабио Капелло мы ездили на игры в клубных костюмах, то с галстуком мне всегда кто-то помогал.

При этом у меня дома, скорее как артефакт, висят два смокинга, первый из которых когда-то был пошит под какое-то торжественное мероприятие, а второй мне подарили на вручении премии «Джентльмен года».

В том, что касалось какой-то моды, мне всегда был абсолютно чужд стадный инстинкт. Особенно в приобретении каких-то брендовых вещей, борсеток и чемоданов – Gucci, Louis Vuitton. У меня слабости иные – машины. Порой я даже шутил, что лучше потрачу лишние деньги на очередной автомобиль – это как минимум принесет мне больше удовольствия.

Единственное, что я всегда и везде покупал, – это джинсы Dolce & Gabbana совершенно конкретной классической модели. У меня объемные бедра, далеко не все джинсы удавалось на них натянуть. Поэтому приверженность D&G была неким компромиссом, примиряющим меня с раскрученной маркой.

Смешно, но самые лучшие джинсы из тех, что когда-либо у меня были, я купил на сборах в Абу-Даби, в небольшом торговом молле. Магазин располагался прямо напротив отеля, где жила наша команда, и, как-то зайдя в него, даже не за покупками, а в попытке укрыться от жары, я угодил на распродажу second-hand. В пересчете на наши деньги эти джинсы стоили, смешно сказать, 2300 руб. Но вещь моментально стала любимой и незаменимой.

Может быть, не совсем правильно так относиться к вещам, но такой уж я человек. Всегда достаточно равнодушно воспринимал какую бы то ни было роскошь, по молодости ее, собственно, и не было. Сейчас, даже зная, что с финансовой точки зрения я много чего могу себе позволить, сто раз подумаю: а надо ли мне это делать?

Все равно случались какие-то абсолютно дурацкие покупки, в том числе и крупные. Как-то захотел машину Mercedes-AMG и, естественно, ее купил. Но она хотя бы мне нравилась. Это была машина, на которой реально было приятно кататься. А случалось, что покупал машины, вообще не включая голову.

Так было с джипом Mercedes ML. Я купил его, а через полгода фирма выпустила рестайлинговый вариант этого же самого автомобиля. Мне почему-то стало так обидно... Просто из головы не шло: зачем я взял этот джип, который еще и ждал три месяца, если он так стремительно устарел? Короче, продал старый, купил новый. Сел в него уже после оформления, и тут вдруг до меня с опозданием дошло: на хрена? Внутри вообще никаких различий. По сравнению с предыдущей моделью там, по сути, поменяли лишь фары. А фары – какая, к черту, разница, как они выглядят, если я вообще их не вижу?

В отношении денег тот момент и стал, в общем-то, для меня переломным. Я решил, что больше никаких глупых покупок. Будут лишние деньги – я лучше отдам их тем, кто реально в них нуждается.

Наверное, на каких-то моих поступках сказывались отголоски не слишком богатого детства. У меня, например, никогда не было велосипеда. Отец однажды купил мне полудетский «Школьник», но его тут же отобрал у меня старший брат, поехал кататься и куда-то врезался. Вернулся с виноватым видом домой, у велосипеда переднее колесо «восьмеркой», причем так его завернуло, что руками не разогнуть было. Так что я на тот велосипед даже не сел ни разу.

До 2005 г. за руль тоже не садился. Несмотря на то что машина – простенький Mercedes S-класса, как и водительские права, – на тот момент у меня уже имелась, на тренировки, независимо от того, работал я в составе сборной или ЦСКА, меня возил отец. Экзамен в ГАИ я сдавал сам. Понятно, что меня узнали, но не сказал бы, что мне при этом делались какие-то поблажки. Да и сам я не видел никаких сложностей в том, чтобы выучить правила. С логикой у меня всегда было хорошо, с памятью тоже, так что даже мысли в голове не было, что я смогу на какой-то пункт не ответить.

Другой вопрос – что я понимал: если сам сяду за руль и, не дай бог, что-то случится на дороге, то как же я буду играть? Мне вообще всегда была свойственна осторожность в этом отношении, так повелось еще со школьных времен. Ту же злополучную физкультуру в школе с двойкой в четверти я пропускал не потому, что не хотел бегать или прыгать через козла. Просто старался свести к минимуму любые ситуации, где мог получить травму. И по сей день в моей голове это очень прочно сидит.

Первым моим реально крупным денежным вложением стала покупка квартиры в 2004 г. Сам я был уверен, что стану в ней жить; но, пока она строилась, я присмотрел другую – в «Поселке художников», на Соколе. На 22-м этаже нового высотного дома. Привлекало то, что эта квартира, в отличие от первой, была полностью готова, не требовала вообще никакого ремонта. Хотя одну из стен я там все-таки сломал.

Нанимать собственного футбольного агента, как это сейчас принято у большинства игроков, я никогда не считал нужным, но, если возникала необходимость с кем-то посоветоваться, такие люди в клубе всегда находились. По каким-то житейским вопросам всегда мог проконсультировать тот же Гинер. Немало жизненных советов давал Сергей Павлович Аксенов, который долгое время возглавлял медиаслужбу ЦСКА. Он постоянно меня опекал – с того самого дня, как я впервые появился в составе команды. Подсказывал, как вести себя в той или иной ситуации, учил правильно общаться с людьми. Да и в дальнейшем, когда возникали какие-то проблемы, связанные с профессиональной карьерой, я постоянно так или иначе опирался на опыт Сергея Павловича.

В том, что касалось денег, довольно быстро понял: если хорошо зарабатываешь, должен четко понимать, как этими деньгами распоряжаться. Я не умею, например, обращаться с криптовалютой и даже не пытался это освоить. Зато научился вкладывать деньги в недвижимость. Знаю множество случаев, когда футболисты теряли целые состояния из-за того, что кому-то необдуманно доверились, и сам для себя решил: если вдруг случится так, что я потеряю свои личные деньги, это будет исключительно моя вина.

Наверное, подобные принципы – это следствие все той же моей приверженности к жизненной стабильности. Для меня она гораздо важнее, чем возможность заработать какие-то быстрые миллионы, не прикладывая больших усилий. Если бы во главу угла я ставил материальный интерес, давно, наверное, мог бы найти команду, а возможно, и не одну, где платили бы больше. Я же просто люблю футбол и с годами не потерял этого кайфа.