Взяться за голову: как хоккеистов берегут от сотрясений мозга

В минувшем сезоне Континентальной хоккейной лиги (КХЛ) действовал новый медицинский регламент. Важное изменение – более пристальное внимание к черепно-мозговым травмам. Чтобы избежать негативных последствий для здоровья игроков, клубный медперсонал осваивает более современные методы диагностики, а на всех матчах появились независимые врачи, которые могут снимать хоккеистов с игры без разрешения тренера.

Скорость и контакт

Современный профессиональный хоккей сложно представить без столкновений и повреждений. Высокие скорости и заряженность на постоянный контакт – ключевые факторы частых травм хоккеистов, в том числе сотрясений мозга. В 2017 г. в уважаемом медицинском журнале The Physician and Sportsmedicine собрали актуальные на тот момент данные по трем видам спорта – хоккею, футболу и регби. Они показали, что в НХЛ на 1000 игровых часов фиксируется 6,5 сотрясения. В регби – 13,4, а в мужском футболе – 0,03–0,07. Это значит, что риск получить такую травму в хоккее достаточно высок.

В 2024-м профильное издание Journal of Neurosurgery привело другую статистику: 62% всех сотрясений в НХЛ в XXI в. случились у форвардов, 33% – у защитников, менее 5% – у вратарей. «Нападающие постоянно идут в обыгрыш, лезут с борта в середину и на противоходе могут получить от защитника, – объясняет «Ведомости. Спорту» экс-капитан СКА, а ныне тренер Антон Белов. – Не всегда защитнику удается провести силовой прием чисто, бывают и попадания в голову. Но не специально. Все уже давно знают, что правила жесткие, да и уважение друг к другу есть: хоккей – наш хлеб, и «грязь» в игре давно искоренили».

С проблемами после жесткого контакта столкнулись многие хоккеисты. К примеру, в КХЛ сотрясение мозга в 2018 г. сломало карьеру нападающему «Трактора» Артему Пеньковскому, а в НХЛ досталось Пату Лафонтейну из «Рейнджерс» и Марку Савару из «Бостона». Они ушли из спорта по состоянию здоровья в 1998-м и 2011-м соответственно. Забивной канадец Эрик Линдрос вынужден был завершить карьеру в 34 года. «Его считали новой большой звездой, но у него было шесть сотрясений, – говорит «Ведомости. Спорту» спортивный врач Вячеслав Зуев. – Линдрос закончил с хоккеем очень быстро. Основной причиной как раз стали многократные травмы головы. И он до сих пор страдает от этого». Специалисты давно обратили внимание на закономерность: хоккеисты, которые уже имеют сотрясение в анамнезе, чаще получают повторные повреждения в течение следующих лет.

В основе – SCAT

Сразу после серьезного столкновения спортсмен оказывается в состоянии прострации: видит звездочки перед глазами, слышит резкий звон, может даже потерять сознание. В случае сотрясения симптомы первых минут – тошнота, головокружение, ощущение замедленности происходящего вокруг. Затем наступает сильная головная боль, общая слабость, светобоязнь. В течение первых суток может возникнуть раздражительность, повышенная утомляемость, забывчивость; позже – проблемы со сном, боли при физических нагрузках, перепады настроения. Эти и другие симптомы – верные признаки сотрясения мозга. Впрочем, в разгар матча не все они успевают проявиться, а сам хоккеист не всегда готов добровольно уходить со льда.

«Это случается постоянно, – говорит Зуев. – Кто-то еще в пылу борьбы, другие – на адреналине. Хоккеист может прийти в себя и дать понять врачу, что с ним все в порядке и он готов и дальше играть. Задача доктора – снять травмированного, если есть подозрения на сотрясение. И тренеры это тоже понимают». Белов подтверждает, что по крайней мере раньше игроки часто возвращались на лед, не до конца понимая, в каком состоянии находятся. «Бывало, что игрок получил удар в голову, сел на скамейку, нюхнул нашатыря и говорит: «Я готов играть». А потом появляются запоздалые последствия. Но сейчас сотрясению мозга уделяют большое внимание и лига, и клубы», – отмечает Белов.

За проблемой черепно-мозговых травм всерьез взялись в НХЛ около 15 лет назад. «Когда я в 2013-м перешел в «Эдмонтон», меня перед выходом на лед посадили за компьютер и заставили пройти тест: давали легкие задачки, некоторые посложнее, – вспоминает Белов. – В основном на логику, счет, составление фигурок. За тест начисляют баллы. С ними потом сравнивают результаты после сотрясения. Как только при повторном прохождении теста ты возвращаешься к своим базовым баллам, тебя допускают к игре».

По словам Белова, уже тогда в НХЛ хоккеистов могли снять с матча, если возникало подозрение на сотрясение. В России похожая практика существовала с начала нулевых, но обязательной она стала не сразу. В 2013 г. в медицинском регламенте КХЛ появилась отдельная статья, посвященная SCAT – Sport Concussion Assessment Tool (буквально – «инструмент для оценки сотрясения мозга у спортсменов»). Спустя пять лет SCAT стал обязательным. Речь об алгоритме, которому должны следовать врачи в течение первых минут и часов после столкновения на льду. SCAT разработали на Конференции по сотрясениям в спорте еще в 2000-е, и с тех пор протокол несколько раз обновлялся. Самая свежая версия – шестая, но пока в КХЛ принята пятая.

SCAT-5 – это чек-лист для оценки состояния игрока в течение 72 часов после получения травмы, а сама процедура длится около 10 минут. Врач ищет 10 признаков черепно-мозговой травмы (судороги, рвота, усиливающаяся головная боль и т. д.), задает пять вопросов о матче («Кто забросил последнюю шайбу?» или «На какой половине играет твоя команда?»), просит оценить состояние по каждому симптому по шкале от 0 до 6, ощупывает позвонки, дает мини-тесты на кратковременную память (например, диктует 10 слов, игрок должен их повторить), проверяет координацию (нужно принять определенные стойки или пройти несколько шагов) и т. д. Все эти процедуры происходят в раздевалке прямо во время игры. За 10 минут врач может дать вердикт – выпускать хоккеиста на очередную смену или везти в больницу.

Достаточно двух ошибок при ответе на пять вопросов о матче, чтобы дать игроку медотвод. «Суть протокола – в оценке клинических проявлений и проведении ряда неврологических проб, – говорит Зуев. – Врач спортивной медицины владеет этими методиками, и через несложные тесты может подтвердить диагноз сотрясения». Зуев добавляет, что строгое следование алгоритму может даже спасти человеку жизнь. «Следующее по тяжести неврологическое состояние уже ушиб головного мозга, – объясняет врач. – В этом случае происходит формирование гематомы. Вот это уже угроза жизни. Поэтому к травмам головы относятся очень серьезно. И тут я точно готов отвечать за коллег, что все крайне внимательно реагируют на такие случаи».

Год назад правила КХЛ стали более строгими. С сезона 2024/25 на аренах в обязательном порядке появился независимый доктор (раньше только в тестовом режиме – на 30% игр). Он может снять игрока без согласия клуба – прямо как в НХЛ. Кроме того, прежде игрок мог вернуться на площадку через 7–12 дней после полученной травмы, а теперь он автоматом попадает в список травмированных на 21 сутки, после чего снова должен пройти SCAT-тест и заодно МРТ. Если игрок не соблюдает правило и возвращается раньше, клуб платит штраф в 100 000 руб. за каждый день нарушения.

Также, согласно свежей редакции регламента, врачи должны освоить более совершенный SCAT-6 – на него перейдут уже в сезоне 2025/26. Строгие правила должны отучить клубы скрывать черепно-мозговые травмы и беречь игроков. Правда, пока это работает не всегда. Самый известный случай минувшего сезона произошел с защитником СКА Александром Никишиным. Ему поставили диагноз «сотрясение» в матче с «Локомотивом». Через неделю он вернулся на лед вопреки регламенту. Тогда президент лиги Алексей Морозов объяснил, что КХЛ получила от клуба медицинские заключения, и игрока вывели из числа травмированных. Три недели на восстановление Морозов назвал «рекомендацией», хотя для других хоккеистов они действуют в обязательном порядке.

Все по уму

Хотя ужесточение правил нацелено на лучшую диагностику, новые порядки косвенно снизили количество сотрясений. До повсеместного внедрения SCAT в 2018 г. каждый сезон фиксировалось 12–16 случаев. К розыгрышу 2021/22 их число сократилось до шести. В сезоне 2023/24 – до одного. По минувшему пока данных нет. Хорошая диагностика и низкая травматичность не просто совпадение. Не желая терять хоккеиста на долгий срок, игрока с неподтвержденным диагнозом оставляют вне заявки – чтобы новое возможное столкновение на льду не привело к реальной травме.

«Иногда мы, тренеры, даже немного ругаемся на главного врача, считая, что он перестраховывается, – объясняет Белов. – Снимает игрока, потому что был удар в голову и нужно понять последствия. Такое бывает: игрока на несколько дней «изымают из оборота», он проходит необходимые тесты. Хорошо, что сейчас такой регламент. Он, может, и жестковат, но лучше так, чем когда ребята играют на эмоциях, пропуская серьезные травмы, которые потом пагубно сказываются на здоровье и качестве жизни».

К тому же клубы теперь и сами внимательнее относятся к проблемам черепно-мозговых травм. Для этого используют умные капы со встроенные датчиками. Они появились несколько лет назад и используются в регби и американском футболе. В КХЛ – пока по желанию, год назад лига одобрила две модели. Капа плотно сидит на зубах, и в момент удара по голове датчики улавливают перегрузки – если они слишком высокие, информация поступает на компьютер врача. Это позволяет оперативно снять игрока и провести более детальное обследование.

В сезоне 2024/25 капы в пилотном режиме применялись в магнитогорском «Металлурге», СКА и «Барысе» из Астаны. В будущем практика может распространиться на все команды. Среди преимуществ системы – высокая точность и относительно низкая цена. Одна капа стоит около $300–350.