Уилбур Росс: «Я за торговлю. Но я за адекватную торговлю»

В 63 года многие обеспеченные люди уходят на покой, нянчат внуков и учатся играть в гольф. Но у Уилбура Росса только началась настоящая жизнь. Он ушел из инвестбанка Rothschild Inc., где проработал 24 года, и занялся собственным бизнесом. Ему было почти 70, когда он впервые появился в списке миллиардеров Forbes (теперь у него 595-е место в мире с $2,9 млрд). Сейчас ему 79, и жизнь делает новый виток: Росс утвержден на посту министра торговли США.

Спасение от нищеты

Уилбур Луис Росс-младший (так полностью звучит имя нового министра) родился в г. Вихокен (часть Нью-Йоркской агломерации) штата Нью-Джерси. Его отец был юристом, а позже стал судьей, мама работала учительницей. Как пишет журнал New York, Росс учился в иезуитском колледже, а старшеклассником по два часа в день проводил в католической школе Манхэттена Xavier. Там он готовился к поступлению в Йель, где учился его отец, занимался бегом и даже был капитаном команды по стрельбе, установившей национальный рекорд, сообщает Bloomberg.

В Йеле Росс подрабатывал в литературном журнале и на радиостанции. Неспроста – он мечтал стать писателем и целый семестр учился этому ремеслу. Его подкосила необходимость писать каждый день текст в 500 слов – как признался Росс Bloomberg, он быстро «исчерпал материал». «Возможно, это спасло меня от жизни в нищете», – цитирует его National Public Radio. Консультант факультета по трудоустройству заметил, что горе-писатель отлично ладит с цифрами, хорош в исследованиях и в анализе, и устроил его на летнюю практику на Уолл-стрит. Так Росс стал финансистом, и в конце концов, в 1976 г., судьба привела его в Rothschild Inc., где он проработал до 2000 г.

На этой работе он спас лицо Дональда Трампа. В 1990 г. принадлежавшее будущему президенту США казино «Тадж-Махал» оказалось на грани краха. Пытаясь спасти хоть что-то, инвесторы требовали немедленного банкротства и отстранения Трампа от руководства. Но Росс, который представлял интересы инвесторов – клиентов Rothschild Inc., на пару с Карлом Айканом убедил всех повременить, пишет The New York Times. В итоге процедура банкротства была хорошо продумана, запущена только в 1991 г. и оказалась куда выгоднее и для инвесторов, и для Трампа. Телеканал ABC добавляет: Росс настаивал, что вернуться к прибыльности казино сможет только в случае, если Трамп останется у руля. В итоге Трамп участвовал в управлении до 2009 г., когда продал свою долю. В октябре прошлого года «Тадж-Махал» закрылся, после того как несколько лет проработал в убыток.

Три жены Росса

В Rothschild Inc. Росс специализировался на проблемных компаниях и стал известным в узких кругах специалистом по банкротствам. Широкая публика если его и знала, то только благодаря жене – как мужа кандидата в губернаторы штата Нью-Йорк.

Росс был женат трижды. Первый брак, заключенный в 1961 г., принес ему двух дочерей. Больше детей у Росса нет. В 1995 г. он развелся, чтобы жениться на Бетси Маккой, вице-губернаторе Нью-Йорка в 1995–1998 гг. Решив занять место босса, та выставила свою кандидатуру на выборах губернатора, назначенных на ноябрь 1998 г. А Росс объявил, что вкладывает в ее кампанию $2,25 млн.

Но на праймериз демократов в сентябре Маккой проиграла. У нее оказалось 33%, у лидера – 54%. Из денег Росса к тому моменту было потрачено около половины и тот объявил, что забирает обратно все оставшееся, вспоминает журнал The New Republic. Маккой не растерялась. Она пошла на выборы как кандидат от либеральной партии Нью-Йорка, которая действует только в этом штате. Увы, в ноябре за нее отдали голоса только 1,65% избирателей. В том же месяце Росс подал на развод, сообщает CNN. Официально супруги развелись в 2000 г., и Бетси безуспешно пыталась отсудить у бывшего мужа $40 млн. Якобы они договорились, что она подписывает брачный контракт, а он выдает ей деньги на избирательную кампанию без каких-либо условий и права отозвать их обратно.

Как говорил Росс журналу New York, у всей этой истории был положительный момент: она «позволила ему близко познакомиться с политикой». Кстати, Маккой позже стала экономическим советником кандидата Трампа, как и Росс.

С нынешней женой, журналисткой Хилари Гери, Росс познакомился на вечеринке еще в 1995 г. Но искра между ними пробежала только в 2002 г. Через два года они поженились, пишет The New York Times. Они живут на Палм-Бич, в доме площадью чуть меньше 1500 кв. м неподалеку от принадлежащего Трампу имения Mar-a-Lago, и увлекаются искусством.

Король банкротств

За два десятка лет работа консультантом Rothschild Inc. надоела Россу дальше некуда, утверждает Bloomberg. В 1997 г. он уговорил Ротшильдов дать ему реальное дело и три года управлял инвестфондом семьи, занимающимся проблемными активами. Но его раздражало, что из-за конфликта интересов он упускает сделки, в которых участвовал как консультант. Тогда 1 апреля 2000 г. 63-летний Росс открыл свое дело – фонд WL Ross & Co всего с четырьмя сотрудниками. На собственные сбережения он выкупил у Rothschild Inc. возглавляемый им «небольшой», по выражению CNN, фонд. Forbes уточняет, что под управлением в нем было «всего» $200 млн. Еще $250 млн Росс смог привлечь от инвесторов. Уже через три года у него было $2,25 млрд под управлением и девять фондов. В том числе один, инвестирующий в недвижимость в Японии, и другой – в японские компании, испытывающие трудности с корпоративным управлением (во времена Rothschild Inc. Росс работал по всему миру).

Bloomberg утверждал, что Росс умудряется приносить инвесторам прибыль, размер которой варьируется от очень хорошей до совершенно поразительной: от 8 до 181% за вычетом комиссий. «Мы обдумываем все идеи, которые обдумывает Уилбур Росс», – говорил директор по инвестициям пенсионного фонда State of Wisconsin Investment Board (SWIB) Майкл Вагнер. За три года он вложил в фонды Росса более $225 млн.

Одна комиссия за управление активами в 1,5% приносила WL Ross & Co $34 млн в год, продолжал Bloomberg. Плюс Росс брал комиссию 20% за закрытые сделки.

Правда, Комиссия по ценным бумагам и биржам США (SEC) обвинила WL Ross & Co в том, что в 2001–2011 гг. он не объяснил должным образом ряду инвесторов, какие придется заплатить комиссии. Росс с обвинениями не согласился, но в августе 2016 г. его фонд выплатил SEC штраф в $2,3 млн и добровольно вернул инвесторам $11,9 млн.

Состояние Росс сделал на проблемных активах – недаром его прозвали «королем банкротств». Первые же сделки прославили его на всю Америку.

Феникс, а не стервятник

Росс занимался тем, что играл на понижение против компаний, испытывающих проблемы. Кое-какие из этих компаний он позже купил дешево, подержал и перепродал. Как правило, он владеет активами не менее полутора лет, писал Bloomberg, часто продавая их конкуренту. Сам Росс признавался Bloomberg, что не идеален: «То, чем мы занимаемся, крайне антикультурная деятельность <...> Агрессивные методы, признание ошибок, реструктуризация, увольнения людей. Это не идеалы американцев».

Таких инвесторов, как Росс, обычно называют «стервятниками». Но он сам предпочитает сравнение с другой птицей – с Фениксом. Ему удавалось возродить компании, положение которых казалось безнадежным. Самая громкая история произошла на рынке стали. Росс великолепно выбрал время для основания своего фонда, восхищается журнал New York. Как раз лопнул пузырь доткомов, затем случилась террористическая атака 11 сентября, и многие компании столкнулись с трудностями. К тому же в 1990-е в США случилось перепроизводство стали, из 40 компаний 35 оказались банкротами, вспоминал в эфире National Public Radio президент профсоюза United Steelworkers Лео Герард. Он тоже не склонен называть Росса «стервятником» и предлагает свою аналогию: вертолет спасательной службы. «В сталелитейной отрасли каждая из компаний, купленных нами, исчезла бы, если бы мы ее не купили», – говорил Росс журналу New York.

Два с половиной года Росс изучал рынок стали, перед тем как в феврале 2002 г. купить заводы холдинга LTV Steel в Кливленде, писал Bloomberg. В лучшие годы на них трудилось 18 000 человек, но к приходу Росса осталось всего 1200. Росс стал единственным инвестором, выказавшим интерес к компании в 2001 г., когда LTV Steel решила самоликвидироваться. Инвестбанкир Рон Блум, который вел переговоры с Россом от имени профсоюза United Steelworkers, говорил: «Не было никого со стороны, кто бы сделал шаг вперед и вложил деньги. Он пришел туда, куда ангелы боялись ступать» (цитата по The New York Times). В итоге за $90 млн наличными и $235 млн принятых обязательств по долгам Росс получил активы, оцениваемые в $2,5 млрд, писал Bloomberg. Было это после банкротства, которое списало многие долги, в том числе по соцстрахованию и пенсионным накоплениям. Покупка именно после, а не до банкротства – принципиальная позиция Росса, отмечает Bloomberg. Компания Росса, созданная на останках LTV Steel и еще одной обанкротившейся компании – Acme Steel, получила название International Steel Group (ISG).

Друзья-профсоюзы

Россу очень помогли профсоюзы. Они ввязались в противостояние с менеджментом LTV Steel, обвиняя его в бедах, постигших компанию, и в огромных заработках в то время, когда рабочие едва сводили концы с концами. Вступив в 2001 г. в переговоры с профсоюзами, Росс нашел ключ к сердцам рабочих, объясняет Bloomberg. Те согласились на ухудшение условий в обмен на массовые увольнения опостылевших менеджеров и снижение выплат оставшимся. Это была рискованная сделка. Около года ISG работала без письменного договора с профсоюзами – только на устных договоренностях. Но в итоге только на рабочей силе ISG смогла сэкономить, по подсчетам Bloomberg, $45 на 1 т стали.

Помогло Россу и то, что в 2002 г., спустя несколько недель после покупки LTV Steel, президент Джордж Буш ввел 30%-ную пошлину на импорт ряда видов стали. Так он пытался ублажить избирателей колеблющихся штатов Среднего Запада перед президентскими выборами 2004 г. Было ли это совпадением? «Я читал отчет комиссии по международной торговле, – скромно объяснил Росс журналу New York. – И мы поговорили со всеми в Вашингтоне». Журнал отмечает, что Росс входил в совет директоров News Communications, владеющей газетой The Hill, которая пишет о событиях в конгрессе.

Росс действительно энергичный человек, успевающий много общаться, соглашался Bloomberg. Он легко может вызвонить инвестора в разгар Рождества или не спать в Нью-Йорке до полуночи, чтобы поговорить по телефону с человеком с Западного побережья США. Его энергия позволила сколотить в начале 2000-х гг. протекционистскую группу «Свобода торговли для Америки» (Free Trade for America). Ее 70 участников представляли собой весьма разношерстную компанию, констатировал Bloomberg, от членов профсоюзов до сотрудников корпораций. Но это была великолепная лоббистская машина, особенно накануне выборов.

Пошлина была отменена через 18 месяцев, но Росс успел получить выгоду от нее, к тому же цены на сталь стали расти.

Рабочий коллектив другой сталелитейной компании, Bethlehem Steel, внимательно следил за действиями Росса. Продажи Bethlehem Steel были втрое больше, чем у LTV, но она тоже не избежала банкротства. Объявлено оно было в 2001 г., а в течение года до этого Росс играл на понижение акций компании, объясняет Bloomberg. В итоге профсоюз буквально вынудил продать компанию удачливому конкуренту. В 2003 г., заплатив $1,5 млн, ISG поглотила Bethlehem Steel и стала второй по величине компанией в США, уступая только U.S. Steel, в декабре того же года она вышла на IPO. Стремясь расширить свою империю, Росс присматривался и к сталелитейным активам в России, сообщала FT. Но желающих продать не нашлось. Так что в 2004 г. Росс сам продал стальной бизнес Mittal Steel за $4,5 млрд.

Добавил уголька...

В августе 2003 г. Росс купил обанкротившуюся угольную компанию Horizon и вскоре основал International Coal Group (ICG), рассказывает журнал New York. «Уголь – самый дешевый источник энергии для производства электричества, – объяснял он. – У нас [в США] больше британских тепловых единиц (БТЕ) угля, чем у арабов нефти». Прошло полтора года, и цены на уголь удвоились. IPO, проведенное ICG в 2005 г., обогатило лично Росса на $210 млн, пишет Forbes.

Но кроме денег Росс заработал и дурную славу, и немало проклятий. В январе 2006 г. на купленной им угольной шахте Sago Mine прогремел взрыв. Из 13 оказавшихся в ловушке горняков до прихода спасателей дожил только один. Хотя Росс не владел шахтой и года и вложил более $1 млн в фонд для жертв трагедии, ему достались все шишки. На Sago Mine часто находили нарушения и не раз случались ЧП. Многие сочли Росса виновным в пренебрежении техникой безопасности в угоду прибыли (тем более что он пытался защищать руководство компании от нападок), сообщала ABC.

Что ж, такова судьба человека, занимающегося проблемными активами, рассуждает The New York Times: «Росса считали то героем, то негодяем, промежуточных состояний было не так много». Если дела налаживались, Россу доставалась слава. Если что-то шло не так, он оказывался крайним.

Росс занимался угольным бизнесом до 2011 г., когда продал его Arch Coal за $3,4 млрд.

...и текстиля

Текстильная компания Burlington Industries объявила о банкротстве в ноябре 2001 г. К тому времени Росс уже 30 недель играл на понижение ее акций, писал Bloomberg. После банкротства за два дня он скупил столько долгов компании, что смог стать крупнейшим кредитором.

В октябре 2003 г. Росс схлестнулся с Уорреном Баффеттом за право купить Burlington Industries и выиграл, продолжает журнал New York. В марте 2004 г. купил еще одного банкрота – Cone Mills, одного из немногих производителей денима. Так возникла текстильная империя International Textile Group (ITG). Ставка Росса на покупку банкротов вполне себя оправдывала: к концу 2004 г. долг группы составлял $50 млн – меньше, чем две входящие в нее компании платили по процентам еще несколько лет назад, подсчитал журнал New York. «Я думаю, что будущее отечественной промышленности в людях вроде Уилбура Росса», – говорил журналу Брюс Рейнор, возглавлявший профсоюз текстильной промышленности Unite Here.

Росс присоединил к ITG еще несколько компаний и продал ее в октябре 2016 г. инвестфонду Platinum Equity (сумма сделки не раскрывается).

А в 2006 г. Росс продал и свой фонд WL Ross & Co инвесткомпании Invesco за $375 млн, пишет Forbes, но до последнего времени оставался председателем совета директоров и главным директором по стратегии.

Сталь, уголь и текстиль стали самыми известными проектами Росса. Но он работал и со многими другими отраслями. Например, кризис 2008 г. заставил его обратить внимание на банки, писал Forbes. Он инвестировал в проблемные учреждения в Англии, Греции и на Кипре. Вошел в пул инвесторов, купивших 34,9% в Банке Ирландии во время долгового кризиса 2011 г. На долю Росса пришлось 9,3%. От этих бумаг он окончательно избавился в 2014 г., получив втрое больше потраченного. А когда цены на нефть стали падать, Росс принялся играть против сырьевых компаний и заработал сотни миллионов долларов, пишет Forbes.

Китай – мальчик для битья

Вложения в сталь и текстиль сделали Росса ярым критиком Китая и других стран, ведущих, по мнению Росса, нечестную торговую политику, резюмирует Bloomberg. Это роднит его с Трампом. Правда, сначала Росс поддержал другого кандидата, сенатора-республиканца Марко Рубио. Но в июле вложил $200 000 в фонд Трампа и помогал разрабатывать его экономическую программу.

Журнал Politico не поленился и собрал высказывания Росса о Китае. Например, четыре года назад в интервью телеканалу CNBC тот говорил, что Китай чересчур ругают в Америке. Ведь случись так, что рабочая сила в Китае подорожает, это не прибавит рабочих мест в США. Просто из Китая заказы уйдут во Вьетнам, или Таиланд, или другие страны с дешевым трудом, но никак не в США. Еще ранее журналу Profit он твердил, что «Китай стал мальчиком для битья в США, как Япония 15 лет назад. Без сомнения, это ошибочно». А в мае прошлого года Росс в беседе с Bloomberg не соглашался с Трампом, что курс юаня занижен, – напротив, он завышен, считал Росс. Но к сентябрю прошлого года Росс уже полностью разделил взгляды Трампа. Росс должен разбираться в теме, продолжает язвить Politico, ведь он работал с китайцами, в том числе в 2008 г. учредил СП с государственной China Huaneng Group, возглавляемой сыном бывшего премьера Ли Пэна.

Похожая метаморфоза произошла и в отношении к Транстихоокеанскому партнерству (ТТП). В мае 2015 г. Huffington Post опубликовала открытое письмо бизнесменов конгрессменам в поддержку договора. Среди подписантов был Росс. А в ноябре 2016 г. в интервью CNBC он назвал ТТП «ужасным» и чересчур мягким по отношению к Китаю. Хотя тот не войдет в ТТП, но, пользуясь им, может, например, наводнить Америку своими машинами, пугал Росс.

Поначалу он был сторонником ТТП, но, вникнув в детали соглашения, нашел там пункты, «не соответствующие тому, что рекламировалось», объяснял сам Росс в беседе с ABC.

Политики не дельцы

«США – вот причина, почему у остального мира профицит торгового баланса», – говорил Росс в ноябре прошлого года FT. Он отстаивал план из трех пунктов: анализ выгод и потерь от торговых соглашений, возможный их пересмотр через пять лет действия и требование к другим странам менять законы и политику, влияющие на торговлю между ними, одновременно с США.

Росс – приверженец двусторонних соглашений, а не многосторонних пактов. Выступая в январе этого года перед сенатом, Росс заверял, что доступ на американский рынок будет открыт для всех: «Я не против торговли. Я за торговлю. Но я за адекватную торговлю». То есть за отношения со странами, которые «играют честно, играют по правилам и дают каждому честный шанс на конкуренцию». А вот тем, кто этого не делает, «не должно сойти с рук – они должны быть наказаны, причем строго».

Как именно, он раскрыл в обзоре экономических предложений Трампа. Этот документ Росс в соавторстве с другим советником Трампа, профессором Калифорнийского университета в Ирвайне Питером Наваро, выпустил в сентябре 2016 г.: «Если торговые партнеры Америки продолжат жульничать, президент Трамп использует все доступные средства для защиты <...> включая пошлины <...> Пошлины будут использоваться не для завершения игры, а как переговорный инструмент, чтобы убедить наших партнеров не жульничать». Но если тех вразумить не удастся – что ж, есть заградительные пошлины.

«Все наши плохие торговые сделки могли бы оказаться хорошими, если бы мы попросту вели переговоры жестче», – писали Росс и Наваро в статье для сайта CNBC и хвалили президента Рональда Рейгана, который в 1980-х, несмотря на всю любовь к свободе торговли, ввел заградительные тарифы против японских товаров – «первого настоящего нашествия незаконно субсидируемого азиатского импорта».

Беды Америки происходят из-за того, что нынешние политики не в пример бизнесменам не умеют заключать торговые сделки и отличать хорошие предложения от плохих, продолжали соавторы: «Когда президент Билл Клинтон в 1993 г. подписал NAFTA, он верил, что это «создаст 200 000 рабочих мест в нашей стране к 1995 г.». Вместо этого США потеряли около 700 000 рабочих мест, по данным Economic Policy Institute, а торговый дефицит с Мексикой взлетел с $1,6 млрд в 1993 г. до $60 млрд в 2015 г., по данным министерства торговли. Клинтон также лоббировал вступление Китая в ВТО в 2001 г., обещая, что Китай станет «играть по тем же правилам свободной торговли, что и мы». Вместо этого США пришлось инициировать одно расследование ВТО за другим против сомнительных действий Китая в торговле товарами от одежды, самолетов и автомобилей до креветок, стали и текстиля». Многие дела Америка выиграла, но это были пирровы победы, продолжали Росс с соавтором – за те годы, что тянулись расследования, американские компании разорились, а китайцы заняли их место.

Другой пример – соглашение о свободе торговли с Южной Кореей от 2012 г. Госсекретарь Хиллари Клинтон обещала 70 000 новых рабочих мест в США, а в итоге торговый дефицит с этой страной удвоился и более 75 000 американцев потеряли работу, писали Росс и Наваро.

В прошлую среду Трамп, выступая перед конгрессом, жестко критиковал ВТО. Большой зуб на эту организацию и у Наваро. Например, правила организации позволяют возмещать НДС при экспорте, но в США такого налога нет, так что «наш экспорт не получает такой же возврат налога», жаловался он CNBC. Конгресс трижды пытался изменить налоговое законодательство так, чтобы американцы могли получать схожие по размеру поблажки, – но все они были зарублены на корню ВТО. К тому же ВТО почти никак не защищает от четырех самых нечестных торговых уловок. По мнению Росса, это манипулирование валютой, кража интеллектуальной собственности. А еще разные требования к охране труда и экологичности производства, что ставит американских бизнесменов в заведомо невыгодные условия.