Олег Жизненко: «Такие сделки происходят раз в жизни»

Олег Жизненко, купивший с тремя партнерами две регистраторские компании одну за другой, рассказывает, какой ожидает синергии и будет ли создан мегарегистратор, обещает клиентам новые услуги и рассуждает о перспективах рынка
Cовладелец регистраторов «Р.О.С.Т.» и НРК, гендиректор «Р.О.С.Т.» Олег Жизненко/ Евгений Разумный/ Ведомости

В конце 2016 г. состоялась крупнейшая за последние годы сделка на регистраторском рынке: владельцы Независимой регистраторской компании (НРК) Олег Жизненко, Иван Тырышкин, Александр Москаленко и Олег Савченко купили у Millhouse Романа Абрамовича регистратор «Р.О.С.Т.». Это была их вторая покупка на четверых, до этого партнеры на паритетных началах приобрели другого регистратора – российскую «дочку» австралийской Computershare, которую переименовали в НРК. Идея принадлежала Жизненко. Рынок регистраторских услуг он изучил вдоль и поперек начиная с 1990-х, когда трудился в фонде имущества Московской области начальником отдела учета и хранения ценных бумаг. С выходом в 1996 г. «Закона о рынке ценных бумаг» регистраторский бизнес, представленный до этого несколькими компаниями, оформился окончательно, и отрасль начала расти. В том году Жизненко возглавил регистратор «Р.О.С.Т.», принадлежавший структурам Романа Абрамовича, и по 2015 г. работал на посту гендиректора. Почему почти через 20 лет он оставил карьеру топ-менеджера, решился на собственный бизнес и, в частности, на последнее, дорогое, по его признанию, приобретение? Партнеры купили «Р.О.С.Т.» на собственные средства, а возвращать инвестиции рассчитывают от двух до пяти лет. Жизненко, по его словам, почувствовал, что может по-своему устроить дело, – накопился и опыт, и множество идей.

Регистраторский рынок был и пока остается достаточно кэптивным: защита прав собственности в России традиционно больной вопрос, поэтому компании привыкли доверять документирование этих прав самим себе. Однако только большие корпорации в состоянии держать своего, аффилированного регистратора. Остальные – потенциальные клиенты Жизненко с товарищами. Борьба за крупных клиентов тоже продолжается, хотя их и так немало у той же НРК. Костяк клиентов Computershare составляли голубые фишки, владельцы которых передавали свои реестры независимому игроку во избежание конфликта интересов. Они доверяют регистратору информацию об активах, стоимость которых на несколько порядков выше, чем бизнес самого регистратора, его ответственность чрезвычайно высока. В интервью «Ведомостям» Жизненко рассказал, как партнеры построят работу свежеприобретенных компаний, сольют ли их в одну, какие новые услуги готовы предложить.

Свое дело

– Почему вы приняли решение стать собственником регистраторской компании, ведь долгое время были топ-менеджером?

– На протяжении 20 лет система управления в регистраторе «Р.О.С.Т.» была построена таким образом, что хотя я и был наемным менеджером, но работал и ощущал себя как собственник, работал как на самого себя. Возможно, отчасти поэтому удалось вывести регистратор «Р.О.С.Т.» в лидеры рынка. И в какой-то момент на рынке стали наблюдаться определенные тенденции. Я узнал, что коллега – директор одного из лидеров рынка стал пусть небольшим, но акционером. Потом другой мой коллега из еще более крупного регистратора стал небольшим акционером. А дурной пример заразителен. (Улыбается.)

– Вы с Тырышкиным, Москаленко и Савченко и в НРК, и в «Р.О.С.Т.» делите собственность по 25%. Почему именно поровну и как вы привлекли их к этому бизнесу?

– Отчасти это происходило спонтанно. С Тырышкиным, Москаленко и Савченко мы знакомы давно, с начала 2000-х. Тырышкин долгое время был независимым директором в «Р.О.С.Т.», в начале 2000-х – президентом РТС, делал срочный рынок в России, все это ему очень хорошо знакомо. Пока он был независимым директором в «Р.О.С.Т.», мы обсуждали разные формы развития регистраторского бизнеса, в том числе перехода или расширения в смежные сегменты. Иван уже давно свободный предприниматель, у него есть свой взгляд на этот бизнес. Сначала я договорился с ним. Возможно, у нас схожее мировоззрение.

– И захотели купить компанию или приобрести долю?

– Именно купить компанию.

– Именно Computershare?

– Именно Computershare. А потом был другой эпизод. С двумя другими моими товарищами, Москаленко и Савченко, мы периодически ходим по горам – не альпинизм, а треккинг. Но иногда кошки надеваем и в связке иногда идем. И как-то раз в 2015 г. спускаемся мы из похода – ходили семь дней, – и на седьмой я поделился идеей покупки Computershare. И Москаленко вдруг тоже заинтересовался. А потом я подумал, что, когда будет четыре акционера и у каждого по 25%, нам не нужно идти в ФАС – а сделку-то надо делать быстро. Но самое главное – мне казалось, что участие Москаленко и Савченко усилит нашу компанию. Хотя в тот момент вообще не верил, что это может произойти и я смогу стать совладельцем одного из лидеров рынка. Страшновато было. Сейчас я нисколько не жалею, что их позвал.

Олег Жизненко

Cовладелец регистратора «Р.О.С.Т.» и Независимой регистраторской компании (НРК), гендиректор «Р.О.С.Т.»
Родился в 1964 г. в Ачинске. Окончил Московский авиационный институт и Финансовую академию при правительстве России
1989
Инженер конструкторского бюро «Звезда» НПО «Звезда-стрела», г. Королев
1992
Работал в фонде имущества Московской области
1994
Гендиректор Московского областного фондового центра
1996
Возглавил Фондовую регистрационную компанию, затем стал гендиректором регистратора «Р.О.С.Т.».
2015
Стал председателем совета директоров НРК
– Что они привносят?

– Если коротко, то организовал сделку по покупке «Р.О.С.Т.» Москаленко. А у Савченко очень большой предпринимательский опыт, есть опыт государственного управления и понимание специфики работы с госструктурами (Савченко – депутат Госдумы четвертого, пятого и шестого созывов – с 2007 по 2016 г. – «Ведомости»). И у нас уже было несколько случаев, когда этот его опыт пригодился.

– Кто за что отвечает в вашем партнерстве?

– Формального распределения обязанностей точно нет. Изначально предполагалось, что управляющим акционером буду я. Это не значит, что у меня есть какие-то особые формальные полномочия. В НРК я председатель совета директоров, здесь (в «Р.О.С.Т.») пока генеральный директор. Это временное решение, вызванное необходимостью, я не стремлюсь долгое время оставаться гендиректором. Мне очень понравилось быть председателем совета директоров. Но многие инициативы действительно идут от меня.

– Покупка «Р.О.С.Т.» тоже ваша идея?

– Если честно, когда мы покупали Computershare, то понимали, что какая-то совместная история с «Р.О.С.Т.» точно должна случиться – или объединение без покупки, либо покупка, поскольку «Р.О.С.Т.» уже давно лидер рынка, мы хорошо знаем компанию и ее акционеров.

– А нет опасений, что ваше паритетное партнерство может разрушиться? Если интересы разойдутся, как будете решать этот вопрос, при том что долей поровну?

– Опасения такие, конечно, есть и должны быть. У некоторых наших крупнейших конкурентов тоже несколько акционеров. Сейчас могу сказать только то, что мы об этом подумали. Если кто-то из нас потеряет интерес к бизнесу, риска, что регистратор разрушится, нет: долю могут купить другие партнеры.

– Долю купит именно один из партнеров или вы допускаете, что кто-то другой?

– Эта процедура оговорена нами, резких непредсказуемых движений не будет.

– Вам легко было договориться с Millhouse о покупке «Р.О.С.Т.»?

– Millhouse – одна из самых передовых российских компаний, прагматичная, деловая, мобильная, в этом смысле с ними разговаривать легко. Но одновременно и сложно в силу того, что компания очень мощная. В итоге очень дорого получилось.

– Вариант объединения регистраторов с Millhouse также обсуждался?

– Да.

– Почему итоговое решение другое?

– Сошлюсь на то, что ранее сказал Иван: Millhouse не захотела. (См. «Абрамович продал реестры», «Ведомости», № 242 от 23.12.2016. – «Ведомости».)

– Какой вариант слияния вы им предлагали, в каких долях? Под «Р.О.С.Т.» или под НРК?

– Мне кажется, что я не могу отвечать на этот вопрос без согласования с Millhouse.

– Вы держите реестры Millhouse или компаний, которыми она управляет?

– Мы заинтересованы в том, чтобы и Millhouse, и другие компании, с ней связанные, если у нее есть какие-то доли в компаниях, продолжали обслуживаться у нас. Но регистратор точно не должен сообщать об этом в открытых источниках информации.

В новых условиях

– Вы больше не аффилированы с крупным собственником, независимый статус – это преимущество?

– Мне как наемному менеджеру компании Millhouse было очень комфортно привлекать новых клиентов: у Millhouse имидж большой, стабильной и предсказуемой компании, которая держит свое слово. Когда мы разговаривали с каким-то клиентом и называли нашего владельца, в большинстве случаев это помогало. Но при этом что мы видим? Крупнейшие частные компании находятся в НРК. В «Р.О.С.Т.» они тоже есть, но их чуть меньше, а полугосударственных компаний – чуть больше. В России есть полтора десятка регистраторов, принадлежащих крупнейшим частным финансово-промышленным группам (ФПГ), например, связанным с бенефициарами «Реновы», «Северстали» и др. Некоторые из них – регистраторы одного клиента. И наличие четырех акционеров – пусть и не таких известных, как иные бенефициары крупнейших ФПГ, – дает свои конкурентные преимущества. Я чисто юридически не могу принять решение единолично, мы должны друг с другом договариваться. Это нас немного сковывает, и, возможно, мы не очень мобильны (хотя, как показали две предыдущие сделки, умеем принимать и быстрые решения). Но все мы – люди, обремененные опытом и собственностью, и должны разговаривать друг с другом. Я уже видел на практике, что это наше реальное конкурентное преимущество. Это понимает не каждый клиент и не сразу – вроде бы на первый взгляд [мы] не очень известные «физики», но потом все же понимает, что это хорошо.

– Ключевых клиентов НРК и «Р.О.С.Т.» сохранили после сделки? Были или нет заметные уходы или, наоборот, чтобы кто-то пришел?

– Когда мы покупали Computershare, мы знали, что уйдет «Лукойл», на тот момент был создан регистратор «Гарант», который связан с ИФД «Капиталъ». Когда мы покупали «Р.О.С.Т.», знали, что уходит один из крупнейших клиентов – «Русгидро». Она начала уходить еще весной прошлого года. Но это потери нетрагические.

– «Лукойл» ушел планово, к собственному регистратору?

– Да, причем не сразу, а через восемь месяцев после сделки.

– То есть это делается не разом?

– Мог уйти и разом – по законодательству минимум для публичной компании составляет 45 дней, а передать реестр, даже большой, со всей историей, можно за три дня.

– А «Русгидро» ушла по причине слияния?

– Нет, «Русгидро» еще весной 2016 г. объявила конкурс на выбор нового регистратора, НРК в нем участвовала. Но компания уходит к конкуренту.

– Computershare переименована в НРК. Помимо названия что в ней изменилось за полтора года?

АО «Независимая регистраторская компания»

Регистратор на рынке ценных бумаг
Акционеры (данные компании): Олег Жизненко, Иван Тырышкин, Александр Москаленко, Олег Савченко (по 25%).
Финансовые показатели (РСБУ, девять месяцев 2016 г.):
выручка – 650,5 млн руб.,
чистая прибыль – 149,7 млн руб.
Работает на фондовом рынке с 1996 г. (до октября 2015 г. – под названием «Компьтершер регистратор»). Компания обслуживает реестры акционеров 3728 эмитентов (по данным на 22 февраля 2017 г.).

– Больших изменений не произошло. Мы пытаемся повысить эффективность работы этой компании, но регистраторский бизнес деликатный, и мы точно не должны действовать как слон в посудной лавке. Наша основная задача – мотивировать менеджмент на работу. Какие-то идеи мы можем предлагать и обсуждать с менеджментом, у нас заседания совета директоров в НРК так и проходили: члены совета и 4–5 ключевых менеджеров, производственные вопросы обсуждаем вместе.

– Эта традиция сохранилась от предыдущего владельца?

– Нет, это нововведение. Это была моя мечта – чтобы владельцы вместе с менеджментом обсуждали многие вопросы. Чтобы у менеджмента была возможность часто советоваться с акционерами не только по стратегическим вопросам, но и по разработке и внедрению новых продуктов.

– В «Р.О.С.Т.» управленческая модель другая?

– Такая же, как в НРК. Несмотря на то что я гендиректор, я хочу, чтобы у Вадима Протасенко в «Р.О.С.Т.» было столько же полномочий, сколько у него есть на позиции гендиректора НРК. Понятно, что стратегические вопросы – у совета директоров, ну а вся власть исполнительских функций – у единоличного исполнительного органа, у Вадима. К такой модели мы движемся и в «Р.О.С.Т.».

– С какими результатами «Р.О.С.Т.» и НРК завершили 2016 г.?

– Выручка «Р.О.С.Т.» – около 1,15 млрд руб., НРК – 1 млрд руб., это от всех бизнесов – в НРК есть еще брокерский и депозитарный, а в «Р.О.С.Т.» тоже есть депозитарный. Количество клиентов не изменилось: около 8000 компаний в «Р.О.С.Т.», около 3900 – в НРК.

– Сколько среди них крупных, сколько маленьких?

– Под крупными клиентами мы понимаем холдинги и все их дочерние общества. Думаю, таких в «Р.О.С.Т.» около 700 из 8000. Мелких до введения требования Гражданского кодекса было 3500, а стало 8000. То есть пришло 5500 мелких компаний. У НРК на тот момент не было стратегии набирать мелких клиентов, поэтому там соотношение иное: мелких – около 2000, т. е. половина, остальные – средние и крупные.

Две или одна?

– Вы сказали, что идея совместного бизнеса с «Р.О.С.Т.» была изначально. А идея создания мегарегистратора возникла тогда же, при покупке Computershare?

– Если применить такое красивое слово, то да.

– Вы обсуждали эту идею с ЦБ?

– Когда мы готовили первую сделку, мы консультировались с регулятором. Но планы по созданию мегарегистратора не обсуждали.

– Кроме «Р.О.С.Т.» другие компании рассматривали для покупки?

– Рассматривали все компании и продолжаем рассматривать.

– Есть предельная доля рынка, которую вы планируете занять?

– Нет, конкретных планов нет. Но их нет прежде всего потому, что такие крупные сделки происходят раз в жизни.

– Да, но есть же более мелкие регистраторы – тогда сделки могут происходить и не раз в жизни...

– Мелкие регистраторы тоже не очень часто продаются, да и не сильно меняют долю на рынке.

– А почему? Маленькие компании не продаются, потому что они кэптивные?

– Есть две модели существования компании на регистраторском рынке: одна – регистратор-инструмент, другая – регистратор-бизнес. В основном используется первая модель – для хранения своих активов. Но на протяжении последних 15 лет рынок покинуло около десятка регистраторов-инструментов – их владельцы решили, что наступили новые времена и им такой инструмент не нужен, можно обслуживаться в независимом регистраторе.

– И сколько компаний существует на рынке как бизнес, а не как инструмент?

– Всего на рынке 37 регистраторов. Думаю не больше пяти из них бизнесы, причем разные по размеру, есть и маленькие.

– За счет чего они существуют, маленькие регистраторы?

– За счет маленьких издержек. Это иногда просто удивительно, но некоторым региональным регистраторам их маленькой выручки хватает на жизнь.

– Вы планируете сливать две компании или решение пока не принято?

– Мы сольем их юридически, если нам разрешат регуляторы – прежде всего ФАС. Но вопрос поднимем примерно через полгода-год.

– Почему не сейчас?

– Все-таки компании разные. Несмотря на то что за год владения НРК мы изучили ее достаточно хорошо, а может быть, именно потому, что хорошо изучили, мы считаем, что нам нужно время, чтобы лучше почувствовать, как будет происходить слияние, если мы решим это юридически оформить.

Но объединять IT-платформы, производство, финансы мы можем уже сейчас и начали это делать.

– На ваш личный взгляд, если исходить из вашего опыта, как лучше – единая компания или два юрлица?

– Юридическое слияние позволит сделать единый, слаженный механизм с едиными стандартами и более высоким качеством обслуживания. Это позволит получить еще большую синергию. У отдельного существования, наверное, есть свои преимущества – может быть, связанные с тем, что ФАС точно будет этим удовлетворена.

– А вы предвидите серьезные возражения со стороны ФАС?

– Не готов за них отвечать.

– Но дело же, надо думать, не только в ФАС. Есть еще какие-то аргументы за раздельное существование?

– Регистраторский бизнес консервативен и построен на персональных отношениях с клиентами. Я пришел в регистратор в 1996 г. и с тех пор занимаюсь этим бизнесом, руководители наших крупнейших конкурентов пришли в этот бизнес в 1993–1994 гг., смены команд практически не происходит. Наш клиент знает своего менеджера, привык к нему и не желает менять. И, например, кто-то может попросить, чтобы председателем счетной комиссии на собрании акционеров был тот или иной сотрудник регистратора, к которому он привык и доверяет. И такие большие изменения, как юридическое объединение, могут волновать клиента, хотя у моей команды большой опыт покупки регистраторов и их юридического присоединения. Поэтому при принятии решения мы будем консультироваться и с ключевыми клиентами. Если им идея слияния не понравится, мы не будем его проводить. Но пока нам кажется, что мы можем их убедить.

– Клиенты уже высказывали какие-то пожелания? Ведь не только НРК и «Р.О.С.Т.» разные, но и клиенты у них разные, со своей спецификой.

– Да, у НРК это преимущественно крупнейшие частные публичные российские компании, у «Р.О.С.Т.» гораздо больше полугосударственных компаний.

– И какие могут быть возражения со стороны, например, клиентов «Р.О.С.Т.»?

– Тонкости юридических процедур присоединения знают не все, некоторые нюансы в законодательстве прописаны не до конца, поэтому клиентам важно знать заранее, как все это будет происходить, до мельчайших подробностей.

– Какие нюансы вы имеете в виду?

– Например, моментом присоединения юридического лица, когда все его права и обязанности переходят к правопреемнику, является запись в Единый государственный реестр юридических лиц (ЕГРЮЛ), который ведет ФНС. Если мы проводим юридическое слияние, то правопреемство по всем обязательствам и правам происходит с момента внесения записи в ЕГРЮЛ. Но как работает ЕГРЮЛ? Ты подаешь туда документы для внесения записи, чиновник ее делает. Однако справку о внесении записи выдает на следующий день. Но процессы-то должны быть непрерывными. И такие переходные моменты пока описаны не очень подробно.

– Неужели за эти два дня какие-то клиенты могут вас покинуть?

– Клиенты нас, конечно, не покинут. У нас есть договор о ведении реестра с акционерным обществом, и его акционеры каждый день приходят и приносят различные документы.

Как только регистратор-правопреемник получает подтверждение, что запись о присоединении внесена в ЕГРЮЛ, он сразу берет на себя ответственность за все, что было сделано или подано в другой, присоединенный регистратор. Например, если акционер вчера сдал запрос на выписку из реестра в НРК, а сегодня НРК «вычеркнули» из ЕГРЮЛ в связи с присоединением, то завтра акционер получит выписку от «Р.О.С.Т.». И «Р.О.С.Т.», и НРК имеют опыт присоединения к себе крупных регистраторов и умеют делать это так, чтобы клиенты и акционеры ничего не почувствовали. Но клиент хочет, чтобы эта процедура была для него максимально понятна, прозрачна и предсказуема.

– Какую синергию вы планируете получить в случае слияния регистраторов?

– Сейчас за этой стеной сотрудники НРК презентуют продукты компании сотрудникам «Р.О.С.Т.», пару недель назад проходила обратная презентация. Поскольку я и тут и там, то представляю себе сильные стороны и продукты НРК и «Р.О.С.Т.». Отличия есть и в продуктах, и в организации бизнес-процессов. НРК изначально была компанией, которая привносила сюда международный опыт, это ее уникальное конкурентное преимущество. Она долго принадлежала Computershare, до этого – все происходило на моих глазах – учреждалась в 1995 г., тогда это был «Онэксим», «Никойл», The Bank of New York, Европейский банк реконструкции и развития и Международная финансовая корпорация, у каждого было от 15 до 30%. Первым президентом был бывший сотрудник The Bank of New York Дмитрий Шатилов. Клиенты НРК – крупнейшие частные компании, у них другие потребности. Например, им нужна идентификация акционеров, которые находятся за рубежом, и НРК с помощью своих зарубежных партнеров умеет эту идентификацию проводить.

– Для чего нужна идентификация?

– Не все же акционеры есть в реестре. А законодательство сейчас сильно ограничивает возможности эмитента по раскрытию акционеров. Многие – под nominee, Центральный депозитарий значится как верхний уровень, номинальный держатель, а под ним могут быть другие номинальные держатели, в том числе западные. А за рубежом свое законодательство по раскрытию информации. И иногда компании проводят специальную работу по выявлению тех, кто там находится, – например, чтобы повысить активность голосования на собрании акционеров. Допустим, планируется сделка с заинтересованностью, ключевые акционеры голосовать не могут, и нужно, чтобы волю выразили миноры. Их нужно найти, идентифицировать.

Или, например, глобальные байбэки. В таком количестве, таких больших и такими большими компаниями – я знаю, что никто из конкурентов не делал. В НРК свои реестры держат большие публичные компании, их акционеры разбросаны по разным регионам, и эти компании часто проводят такие сделки. Мы оказываем широкий комплекс услуг по сопровождению байбэков. В «Р.О.С.Т.», хотя он и крупнейший регистратор по финансовым показателям, таких компаний нет. Соответственно, нет и таких услуг. Зато в «Р.О.С.Т.» гораздо четче организованы бизнес-процессы – работают как машина.

– А региональные сети сольете или они продолжат работать автономно? Как вы расширили количество регионов присутствия с покупкой «Р.О.С.Т.»?

– 22 филиала есть у НРК, 36 – у «Р.О.С.Т.», пересечений – 10. То есть стало 45–48.

Мы начали консультации с филиалами в тех регионах, где филиал есть у обоих регистраторов. Конечно, мы хотим, чтобы потенциалы и одного и другого филиала были объединены, чтобы они как минимум не конкурировали друг с другом, а как максимум хотим получить синергию – так же как от объединения потенциалов центральных офисов.

– Если будете сливать компании, какой бренд будет общим – решили?

– Рабочее название – Независимая регистраторская компания «Р.О.С.Т.».

Рынок и клиенты

– Вы раньше говорили, что на возврат вложений в «Р.О.С.Т.» уйдет до пяти лет. А есть более оптимистичный сценарий?

– Зависит от того, насколько хорошо мы будем работать. Сейчас главная задача – удержать клиентов и развить отношения с ними. Естественно, новых искать будем тоже.

– Каких именно? Государственные компании? Крупные частные?

– Сейчас мы считаем, что у нас есть возможность смотреть во все стороны – и на государственные, и на частные, и, как это ни странно, нам нравятся мелкие компании. Опыт «Р.О.С.Т.» показал, что доля мелких компаний, пришедших после введения требования Гражданского кодекса, достаточно существенна и в выручке, и в прибыли. Она доходит чуть ли не до половины. Это происходит в том числе потому, что в погоне за большими клиентами регистраторы конкурируют настолько сильно, что начинают обслуживать чуть ли не в ноль. Таких случаев пока не очень много, но были.

– Не с вами?

– Не готов говорить.

АО «Регистратор Р.О.С.Т.»

Регистратор на рынке ценных бумаг
Акционеры (данные компании на декабрь 2016 г.): Олег Жизненко, Иван Тырышкин, Александр Москаленко, Олег Савченко (99,6% в равных долях).
Финансовые показатели (РСБУ, 2015 г.):
выручка – 1,1 млрд руб.,
чистая прибыль – 145,2 млн руб.
Компания образована в 2001 г. в результате слияния реестродержателей «Панорама» и ФРК. Является крупнейшим российским регистратором по количеству обслуживаемых эмитентов (по данным на 22 февраля 2017 г. – 7487).

– То есть стратегия может состоять в том, чтобы привлекать небольших клиентов?

– Да, мы эту категорию клиентов рассматриваем для себя всерьез и за счет их прихода рассчитываем на рост.

Но, конечно, это часть стратегии. Важно, что мы будем предлагать новые услуги. Мы дадим клиентам и одного и второго нашего регистратора услуги и возможности обоих регистраторов. Например, НРК уже имеет опыт проведения общих собраний акционеров с электронным онлайн- голосованием («Аэрофлот» и МТС провели такие собрания с нами). «Р.О.С.Т.» имеет сервис электронной записи на получение услуги от регистратора по проведению собрания. Мы сейчас соединим два этих продукта. И это будет означать, что нашему клиенту, эмитенту, и его акционерам можно не снимать зал для собрания, акционерам тоже можно никуда не ходить. Эмитент проводит собрание у себя в кабинете, акционеры могут голосовать прямо через интернет. Теоретически встреча эмитента с представителем регистратора и акционера с регистратором будет нужна только одна – при заключении первоначального договора. Такая модель проведения собрания актуальна, конечно, в основном для мелких обществ. Мы считаем, что спрос на полностью электронные собрания будет в основном с их стороны.

– А есть клиенты, которые к вам не придут ни в коем случае?

– Да, по крайней мере в пятилетней перспективе. Это некоторые из тех компаний, у бенефициаров которых есть свои регистраторы.

– Среди них есть финансовые, банковские группы?

– Есть все.

– Около 62 000 акционерных обществ передали свои реестры регистраторам. Оставшиеся 38 000 придут или уже нет?

– Скорее всего не придут. Посмотрите статистику: в начале 2014 г. было около 160 000 акционерных обществ, в начале 2015 г. – около 140 000, в начале 2016 г. – 124 000, сейчас их 100 000. За три года ушло 60 000 компаний. Скорее всего, если и будет какой-то приток, его компенсирует естественный отток.

– То есть регистраторский рынок не растет. Есть ли на нем возможности развития помимо поглощений?

– До 2013 г., когда Гражданский кодекс стал требовать от акционерных обществ передавать реестры регистраторам независимо от числа акционеров, такие вопросы тоже звучали. Было некоторое уныние, казалось, что рынок не растет, что он чахнет, многие акционерные общества проводят squeeze-out – выдавливают акционеров, чтобы остался только один. Сейчас тоже может показаться, что рынок не растет и дальше двигаться некуда. Но периодически звучат идеи: например, передать ведение реестров обществ с ограниченной ответственностью (ООО) нотариусам или регистраторам. Мне кажется, что эта идея может пробить себе дорогу и имеет право на существование. Потребность в этом может быть и у государства, и у бизнеса. И нотариусы, и регистраторы, если им вменить ответственность за ведение реестров ООО, смогут это делать лучше, и, может быть, количество связанных с этим злоупотреблений уменьшится, поскольку нотариусы и регистраторы будут нести материальную ответственность за свои действия.

Вообще, регистраторский бизнес может расшириться и в другой ипостаси – не только за счет ведения реестров. На одном из совещаний с участием регистраторов приводились примеры из международного опыта: западные компании регистрируют многие вещи, вплоть до автомобилей на парковках. А если серьезно – идея, которая звучала в разных ведомствах: в России очень много товариществ собственников жилья. Они должны проводить собрания, и как они проходят, тоже не совсем понятно. Как правило, эксплуатирующая организация все решает за собственников. И прозвучала идея упорядочить этот процесс, в том числе с помощью регистраторов.

«Похоже на охоту»

– Регистраторский бизнес не кажется вам скучным?

– Не кажется. Возьмем ЕГРЮЛ, который регистрирует переход прав собственности. Я не нахожусь внутри ЕГРЮЛ, и мне это может казаться неинтересным. Но я нахожусь внутри регистраторского бизнеса, думаю, что хорошо его знаю, и мне он кажется интересным. Это не сухая регистрация, все компании разные – есть достаточно крупные, часто решение о том, где обслуживать свой реестр, принимают первые лица. И с ними периодически нужно разговаривать. А это очень интересные люди. Потом, регистратор не только хранит реестры и перерегистрирует права собственности. Он выполняет и другие функции, например счетной комиссии – и иногда при корпоративных конфликтах, иногда и в крупных компаниях, когда чьи-то голоса не хотят учитывать. Конечно, стороны корпоративного конфликта пытаются втянуть в него регистратора, для него это некомфортная и сложная работа. Но это интересная работа. Или, допустим, задача клиентских менеджеров и продавцов – привести нового клиента. Это в какой-то степени похоже на охоту: гонишь зверя или рыбу – и вот она в твоих руках. А потом этого клиента нужно удержать, потому что конкуренция на нашем рынке очень жесткая.

Полная версия статьи. Сокращенный газетный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)