Художница Вероника Пономарева-Коржевская: «Образ позвал меня и повел за собой»
Вероника Пономарева-Коржевская – о том, как пишет современные иконы и зачем сакральной живописи голограммы и 3D-графика9 октября в «Центре искусств. Москва» открывается выставка современного христианского искусства «Лики Марии – образы света». Здесь можно будет увидеть собрание изображений Богородицы и другие уникальные иконы. О современной христианской живописи, о том, зачем используют для сакральных работ голограммы и 3D-графику и отражают ли иконы текущие события, «Ведомости. Городу» рассказала автор выставки художница Вероника Пономарева-Коржевская.
– Эта выставка – итог моей 10-летней работы. Больше 10 лет прошло с моей предыдущей выставки – она называлась «Красота» и проходила в Музее современного искусства на Гоголевском бульваре. Пришли люди, выпили шампанского и ушли. А я подумала: «Для чего я это делаю? Для того, чтобы мои картины украсили чьи-то стены»? Это же титанический труд, я бы даже сказала, не женский. Я ведь художник-монументалист по образованию. Так что после «Красоты» смыслы дальше заниматься исключительно современным искусством и живописью были утеряны.
У меня квартира была завешана разными изображениями, в том числе буддийскими, и вот кто-то чисто случайно подарил мне икону. Я поставила ее на шкаф и даже не знала, что с этой иконой делать, но вскоре ощутила какое-то живое присутствие – как будто кто-то на меня смотрит. Образ позвал меня и повел за собой. И дальше решила учиться иконописи и какое-то количество лет этому посвятила. Итог этого многолетнего пути – выставка «Лики Марии – образы света». На ней собраны иконы, написанные моей рукой. Сакральное, христианское, околоцерковное искусство, но оно говорит на абсолютно современном языке. Иконопись постоянно менялась, оставаясь внутри канона. Можно даже проследить, как она реагировала на те или иные события, как отвечала на влияние западной культуры. И сейчас мои работы тоже отражают текущее время.
– Все работы, созданные для выставки «Лики Марии – образы света», еще не были доведены до публики и впервые покинут стены моей мастерской. Но поскольку у меня есть одобрение патриаршего совета по культуре и искусству, то эти работы могут находиться в храме, если настоятель или архиерей сочтет возможным их туда поместить.
– Во-первых, использую ту же самую технику, что и 200, и 300, и 500 лет назад, – пишу натуральными пигментами, для которых связующим звеном используется яичная эмульсия, на натуральной доске, покрываю сверху олифой. Конечно, можно использовать современные краски, многие так пишут, и я в этом не вижу никакой проблемы. Но мне нравится традиционная техника, она позволяет иконам не менять своего облика спустя столетия.
– Статистика заявляет, что у нас в стране примерно 70% православных, а на самом деле в храм ходит 1–2%. Эти люди знают, что такое икона, почему необходимо относиться к ней с трепетом и почитанием, что икона – это больше чем просто материальный предмет культуры и искусства, им не нужно про это говорить. Мне же хочется коснуться сознания тех, кто далек от этих смыслов. Вообще, иконы – это что-то очень привычное для нашей российской культуры, это такой русский код. Мы видим их на календариках, всяких поздравительных открытках, которые мы получаем в мессенджерах, нам кажется, что это неотъемлемая часть нашего быта, но между тем очень мало людей знают по-настоящему, что такое икона, какие смыслы там заложены, как правильно читать икону, какие знаки и символы там отображены. И конечно, мне бы хотелось за счет того, что я использую современный язык и технологии – 3D-графику, голограммы, световые проекции, – пробудить интерес к иконе у максимально широкой аудитории.
– Это интересный вопрос. Дело в том, что у нас есть проблемы, назовем это так, с самоценностью своего культурного кода. Культурный код – это такая штука, которая постоянно находится в конкуренции с другими культурными кодами. И более сильный вытесняет слабых. Бренд конкурирует с брендом, символ конкурирует с символом. И получается так, что последние 30 лет в визуальной культуре мы находились в положении копирования мирового тренда, при этом нас так до сих пор и не пустили на глобальный арт-рынок. Мы не были туда включены в советское время, а когда пришло время новой России, у нас не было соответствующих институтов, не было галерей, не было коллекционеров, не было музеев современного искусства, и мы все время пребывали в положении «неактуального искусства».
Но мы почему-то забыли про самоценность нашей культуры. Что мы можем предложить миру то, что есть только у нас и больше ни у кого. И опорой здесь служит накопленный культурный капитал, среди которого икона – одна из жемчужин. Можно об этом поспорить, но русский авангард, от которого начинается вообще мировой дизайн, – он тоже стоит в каком-то смысле на русской иконе. Мы можем посмотреть на Малевича, на Кандинского – они все брали свое вдохновение, силу энергии в том числе в этой копилке. И иконы нигде в мире больше нет в том виде, в котором мы смогли ее сохранить как прямые преемственники Византии. Безусловно, в каком-то виде она существует в Греции, Израиле, но это скорее в рамках сувенирной, ремесленнической традиции. Икона – это то уникальное, что мы можем для мира сохранить и передать дальше.
– Потому что рок – это всегда некое высказывание против системы, против обыденности, лжи, пошлости, консьюмеризма, бюрократии. Я выросла за сценой, на гастрольных турах и видела ту жажду свободы, правды, жизни. Это люди, которые шли против течения. И христиане тоже всегда идут против течения, и в истории есть мало периодов, когда христианство не было гонимо.
– Есть прекрасная евангельская фраза: «Зажегши свечу, не ставят ее под стол». Во-первых, я ощущаю ответственность: бог дал мне какое-то количество таланта, возможностей и способностей, и я должна их реализовать. Во-вторых, если я сяду дома и ничего не буду делать, буду несчастлива, потому что для человека очень важна самореализация. Поэтому, пока есть силы, я буду предпринимать какие-то попытки, чтобы моя свеча осветила хоть какое-то пространство вокруг.