Сергей Светлаков: «Пролежав без движения пять дней, я переосмыслил свою жизнь»

Этой весной на телеэкраны выходит проект «Светлаков +» – «Наша Russia» в новом прочтении. «Ведомости. Город» поговорил с создателем скетч-шоу Сергеем Светлаковым о том, как в персонажей проекта, закрытого в 2011 г., удалось вдохнуть новую жизнь и как «Наша Russia» чуть его не погубила. 

– Был такой внутренний запрос. Это огромный вызов для меня как для актера и как для продюсера. Нам пришлось очень много всего придумать, чтобы получить тот набор персонажей, который в наше время был бы интересен и понятен и москвичу, и человеку из уральской глубинки. Около 30 образов пришлось отсечь.

В итоге родились 7 персонажей, съемки шли всю прошлую осень – 2,5 месяца практически без выходных. Но уже скоро я сдаю все 12 эпизодов, и этой весной должны стартовать на экранах.

– Сейчас очень сложное время вообще у всех. В том числе для тех, кто создает юмор. Нужно просто представить, насколько корректным сейчас нужно быть, чтобы никого не обидеть и не попасть под какие-то новые законы. Ограничений сейчас больше, чем когда-либо в моей жизни. При этом проект не может вообще обходиться без сатиры, он стал бы совсем беззубым.

У нас есть, например, новый персонаж, которого я играю, – такого зарвавшегося чиновника, который абсолютно не видит границ собственного обогащения. У которого есть своя ветка метро под домом, а вертолет не может долететь до конца его дома. И этот персонаж чиновника абсолютно из современности, он из прошлого, и он из будущего – надо себе признаться. И у него начинает появляться совесть – в исполнении прекрасной актрисы Ирины Розановой. 

Вообще, каждый герой, которого я брал, у него была драматургическая линия. Хотелось, чтобы это было нетривиально, а не просто сиюминутный набор выстроенных шуток, сказанных в разных париках.

– Да, но по-своему. У нас есть единственный персонаж, который не поменялся сквозь время. Это телезритель Сергей Беляков. У него все тот же телевизор, все тот же диван и все тоже взгляд на весь мир через свою призму. Просто меняются программы, которые он обсуждает. 

И он разбирает программу «Мужское и женское» и топит за мужиков с абсолютным непониманием женщин. Мы разделяем это? Нет, мы не разделяем. Мы просто показываем этого человека, который вот так рефлексирует – на то, что мы как-то движемся к справедливому, на мой взгляд, равноправию. Зритель здесь может даже и раздражаться из-за чего-то, что он там несет. И через это раздражение рождаются какие-то поступки в реальной жизни: я в следующий раз вот таким дебилом, как он, не буду выглядеть и подобные шуточки не буду отпускать.

Такая функция была в свое время и у «Нашей Раши». Не просто какая-то ржака, а мы про какие-то проблемы говорим. Кто, как не мы сами, можем смеяться над собой, чтобы меняться к лучшему?

– Два других героя из тех времен – они изменились внутренне и встроились в современность. Персонажи Славика и Димона, наших пацанов, которые пытались то презервативы купить, то просто познакомиться, и у них что-то не получалось. И все в этом видели свое какое-то детство, ловили какие-то эмоции. Сейчас он работает в аквапарке, его окружает много красивых женских тел, сбылась его мечта. Но он уже взрослый, и к нему приходит его сын, которого зовут Димон. Ему только исполнилось 18 лет, а он не интересуется девчонками. И отец пытается его к этому подтолкнуть.

И тут связь поколений. Большинство современной молодежи не так относится к теме секса, как это было у нас. Когда этого хотели, и все шушукались – этим было пропитано все общение в школе и в институте. Сейчас же мы наблюдаем немножко другое: они к этому как-то очень спокойно. Видимо, эпоха интернета все поменяла.

А Снежанна Денисовна – учительница, которая в школе разводила детей на деньги, поняла, что это не самое хлебное место. И теперь работает гадалкой на местном телевидении. И теперь разводит людей, давя на самое святое. И всегда звучит фраза: «Мы тут не деньги зарабатываем, мы тут души лечим». Я много езжу по регионам и могу сказать: эти каналы действительно актуальны. К тому же сейчас такой запрос на эзотерику.

– У меня жена интересуется нумерологией. И что-то там рассчитывают по цифрам на меня и на детей, она мне рассказывает. Например, что вот у меня будет замечательный год – хороший этап, но недвижимость покупать сейчас не стоит. Но я в это не сильно верю. Хотя я верю в какое-то космическое происхождение и верю, что инопланетяне существуют. 

Для меня вся эта эзотерическая тема профессионально рождает кучу юмора. Я не вижу в этом ничего плохого, но мне всегда это как бы весело.

– После пятого сезона «Нашей Раши» я испытал, наверное, самый большой кризис в своей жизни. Один раз потерял сознание прямо во время съемки. Пришел к полному выгоранию и морально, и физически. 

Я тогда уже чувствовал, что это состояние близко. Постоянные съемки и гастроли. Мне в голову перестали приходить идеи. Я понимал, что как личность я просто умираю, то есть я не могу уже.

Это все было практически на пике: 5-й сезон, сумасшедшие рейтинги и огромные деньги, которые предлагали за 6-й сезон. Но, пролежав просто без движения пять дней дома, я переосмыслил свою жизнь и понял, что мне нужно заняться чем-то абсолютно другим. И я просто сказал «нет». Отказался от такого радужного финансового будущего и рискнул пойти в свое плавание. И на самом деле не пожалел. После этого возникли и новые программы, и новые фильмы. И там уже из меня совершенная другая творческая энергия выходила. И я просто остался жив – и как творческая единица, и физически как человек.

– Это, наоборот, больше питает, чем забирает. Я много раз был на разных проектах, связанных с талантами, но часто это бывает, когда ты просто в какой-то маске – ну ты на работе находишься. А этот мне действительно доставляет удовольствие.

Если позовут, то пойду и в третий сезон. Потому что такая молодая кровь, на твоих глазах рождаются какие-то звезды. Они мне (команды, прошедшие в наставничество к Светлакову) звонят даже ночью, кружочки присылают, что где-то сидят. Я говорю: «Так, быстро все из этого ресторана ушли и пошли писать!»

– Бывает неприятно. Кто-то безумно обижается, девочки показывают мне мое фото на заставке телефона: что вот, мы в вас верили, а вы вот сейчас нас слили. Я всегда объясняю, что вы просто проиграли. Просто другая команда сейчас тронула меня и зал больше. 

Кто-то это очень как-то по детски воспринимает. А кто-то в этом закаляется, становится сильнее и идет дальше. И такие примеры у меня есть во втором сезоне. 

Я всегда командам говорю: не перекладывайте ни на кого ответственность, просто много работайте, доказывайте. Тогда чудо какое-то может возникнуть там, где вы его вообще не ждете.

– Для меня – нет. Но большинство людей видят, наверное, в этом КВН. Но по градусу того, что там происходит, по трушности, по уровню какой-то современности…  КВН как бы более патриархален и консервативен, а здесь все-таки живой организм и молодость.

– Дирижировать мне сейчас больше нравится, чем играть самому. Не скажу, что я совсем отказываюсь от собственного участия, но большого объема какого-то не хочу.

С точки зрения именно внутреннего запроса такие победы больше доставляют удовольствия. Потому что их было не так много, есть у меня такой голод. Создавать с точки ноль – от идеи до работы над сценарием, продюсерской презентации и продажи самого проекта, реализации, продвижения. И потом ты сидишь в кинотеатре с попкорном и смотришь, что же с этим будет.

– И любовь, и дружба – все лучшее мы взяли из прошлого и добавили современного. Это рождает, на наш взгляд, тот язык, на котором можно разговаривать со зрителем.

Много нового контента сейчас делается, связанного с прошлым либо с будущим. Это дает возможность говорить о современном путем анализа истории. Потому что сейчас сложный вариант говорить о современном современным языком. 

– Тема возвращения в СССР мне вообще не симпатична. А воспоминания всего хорошего, что было в моем детстве и в моей молодости, конечно же, мне нравятся. Потому что другого детства у нас не будет. Но хочу ли я туда вернуться? Нет, не хочу. В детство вернуться – интересно было бы, в СССР – нет. 

Время прошло, и сейчас происходят рефлексии в виде «Слова пацана» и еще большого количества проектов. На мой взгляд, это такое эмоциональное заблуждение – мозг человека так устроен, что со временем фильтрует и оставляет, как правило, очень хорошие воспоминания. Но перенеси тебя туда – и ты вспомнишь все остальное. И тебе это не понравится. Нам нужно это просто пережить, сделать правильные выводы и идти дальше.

– Ну, пока вроде удается. Есть и совместные отдыхи – просто максимально заранее их планируем. И в школу заезжаю. Дети приезжают ко мне на съемки. И сидят в зале, и закулисье им интересно, и дергают за парик.

– Я не считаю, что Москва – это город, где надо питаться энергией. Москва – это город, где эту энергию надо тратить. И меня все-таки природа больше тащит, поэтому выбираю жить в Подмосковье. Я 30 километров отъехал, и мне там уже спокойнее. 

– Мне бы хотелось сыграть какое-то большое полотно и сделать это абсолютно без слов. А если все это будет черно-белым – было бы вообще супер! 

Но как держать зрителя хотя бы даже час? У Чаплина такое получалось. Я, к сожалению, не Чаплин, но в эту сторону что-то хотелось бы сделать. Почему-то у меня такое истинное удовольствие, когда только на эмоциях, только на ситуации, только ты и зритель.