В российский прокат выходит кино об исцелении

В ограниченный российский прокат выходит «Лурд» (Lourdes) Джессики Хауснер – недооцененный Венецианским кинофестивалем суховатый и едкий фильм о чуде

Столовая в отеле популярного паломнического центра, вид сверху. Монахини деловито занимаются несложной сервировкой. Звучит «Аве Мария». В кадр вкатывается инвалидное кресло. Второе. Третье. Доброе утро, мы начинаем.

Вечер, столы сдвинуты в сторону, помещение увешано красными гирляндами, свет притушен, на сцене микрофон, вручается приз «лучшему паломнику». Потом те, кто может, танцуют. Массовик-затейник поет «Феличиту». Безбожно фальшивя, ему подпевает молодая монашка. Очередной тур в святое место завершен.

Между этими сценами – первой и последней – музыкальный акцент поставлен только один раз, примерно в середине фильма, когда парализованную ниже шеи Кристину (Сильви Тестю) везут на омовение святой водой. Занавески, полотенца, кадр холодно подсвечен голубым и озвучен хоральной прелюдией Баха – той же, что в «Солярисе» Андрея Тарковского. Это единственный момент, когда Джессика Хауснер впускает в картину намек на божественное присутствие, вернее, включает у зрителя условный рефлекс, отвечающий за восприятие близкого чуда, которое, возможно, нигде не ощущается так явственно, как в музыке Баха. Именно поэтому хоральная прелюдия работает в сцене омовения как клише – но клише, использованное сознательно и принципиально, хотя и не так саркастично, как «Аве Мария» в начале и «Феличита» в конце.

Джессику Хауснер занимает не чудо само по себе, а то, как оно включается в структуру наших психологических клише: обыденного восприятия, банального лицемерия, плохо прикрытой зависти. Как обставляется коммерческой и бюрократической рутиной гигантского конвейера сертифицированной благодати. В этом смысле Лурд – одна из самых популярных в Европе святынь – не слишком отличается от какого-нибудь консульства с очередью за визой. Все идет заведенным порядком, выполняются необходимые ритуальные процедуры, просители, оплатившие положенный сбор (путевка, свечи, сувениры), надеются на положительный результат и боятся отказа. Просто решения небесной канцелярии непредсказуемы. Трогательная Кристина в красной панамке, с любопытством рассматривающая мир большими голубыми глазами, сначала вызывает у окружающих искреннее сочувствие (бедняжка, такая молодая), потом, когда встает с инвалидного кресла, – почти такое же искреннее восхищение (вы видели, чудо возможно!), а под конец – в основном ревнивое недоумение: почему благодать святой Бернадетты сошла на нее? Разве она достаточно набожна? И благодать ли это?

Вопрос о том, что переживает героиня – истинное исцеление или случайную ремиссию, – естественно, остается в «Лурде» за кадром. Гораздо важнее те драмы, комедии и трагедии, которые разыгрываются на лицах паломников, следящих за чудесным происшествием, так откровенно, что сдержанный и безжалостно человечный фильм Джессики Хауснер можно смотреть без слов.