«Артдокфест»: три главные отмычки к российской реальности

К середине конкурса, включавшего 21 фильм, могло померещиться, что у «Артдокфеста-2010» три главные отмычки к российской реальности – водка, суровая мужская работа и тяжкая женская доля.

Полуразрушенный поселок около выработанной шахты, люди, ставшие социальным шлаком, почти нечленораздельная матерная речь из беззубых ртов, а в финале – салют. Это «День шахтера» Андрея Грязева, продолжение гораздо менее сделанного, избегающего манипуляций фильма «Саня и Воробей», победившего в прошлом году.

В другом населенном пункте, от которого до Москвы и до Челябинска по 900 км, есть водочный завод, где работает героиня, и автобусный парк, в котором служит кондуктором ее мать. Это «Водочный завод» Ежи Сладковского, польский взгляд на российскую провинцию, где «мечты ежедневно разбиваются о суровый быт» – так написано в аннотации, и фильм ничего не добавляет к этой шаблонной фразе.

А еще, как все знают, в России красиво. Про это «Плотогоны» Кирилла Макаренкова – 109 минут безудержного любования туманами, пейзажами и поэзией тяжелого труда.

Гораздо симпатичнее оказались «Зимовка» Ольги Стефановой о российских полярниках в Антарктиде (тоже много красоты, но режиссера больше занимают человеческие отношения) и по-хорошему безумный «Клюквенный остров» Елены Демидовой о семье, обустраивающей в заброшенной деревне маленькую личную утопию. Выходит кривовато, но герои не отчаиваются, хотя однажды пишут письмо князю Лихтенштейна: мол, нельзя ли попробовать организовать наше хозяйство у вас?

Но лучшим полнометражным фильмом жюри назначило датский «Танкоград» Бориса Бертрама, а в коротком метре выбрало «Трамвайный проспект» Софии Гевейлер. Оба фильма – ровные, чисто сделанные, с внятным посылом, обаятельными героями и идеальным балансом между серьезной социалкой и светом в конце чего бы то ни было.

В «Танкограде» танцевальная труппа Ольги Пона готовится к новому спектаклю, а происходит это все в загаженном радиоактивном Челябинске, который не зря в фильме сравнивают с Чернобылем. Герой собирается сделать предложение девушке, красавица-героиня вечерами танцует по клубам, руководитель труппы рассуждает о танцорах как об отдельных планетах, экологи, юристы и врачи рассказывают ужасы. Танцы и экология соседствуют как бодрые куплеты в песне с мрачным матерным припевом.

В «Трамвайном проспекте» несовершеннолетние матери-одиночки рассказывают о своей жизни. Кого-то мама, вернувшись из тюрьмы, пыталась забрать из детдома, а начальство решило, что это кража. Кому-то друг сказал: родишь девочку – мне не будет нужна ни она, ни ты. Но героини счастливы – гуляют с детьми, танцуют, читают стихи о свободе выбора как возможности выбирать любимую работу, а не сорт пива.

Милые фильмы, но сделаны как будто по учебнику, глава «Светлая социалка как способ растрогать или развлечь зрителя, одновременно рассуждая о важных проблемах».

Фильм Юлии Панасенко Outro, получивший Гран-при, назвать милым не получится. Он сделан на невозможной, запретной территории. Молодая героиня умирает от рака. Ждет в гости мать, встречается с друзьями, пытается просто жить, зная, что остался от силы месяц. В фильме очень точная интонация, спокойная и тихая мелодия ухода. Вот только бабочка в конце – после конца – лишняя, как будто из другого, «милого» фильма залетела.