Эрмитаж встретил зрителей революционными плакатами

В отличие от политиков музей не может уклониться от столетия революции, определившей российскую и мировую историю. В знаменитом фильме «Октябрь», снятом Сергеем Эйзенштейном в 1927 г. на месте событий в Зимнем дворце, есть две такие сцены: в одной восставший народ разрушает московский памятник Александру III, в другой его фрагменты с помощью обратной съемки соединяются на постаменте – вымысел режиссера рождал доходчивый образ реставрации старых порядков.

Среди экспонатов выставки «Зимний дворец и Эрмитаж в 1917 году. История создавалась здесь» встречается двуглавый орел, сбитый в 1917 г. с карниза здания Нового Эрмитажа, – собранная из осколков терракотовая фигура (по образцу которой воссоздавалось скульптурное завершение дворца в 2000 г.) так же ярко выражает отношение нашего времени к революции.

Посередине парадной Иорданской лестницы сейчас изображен рабочий, разбивающий оковы, а колонны обернуты кумачом с лозунгами 1917 г. Но, как и сто лет назад, имперская сущность Эрмитажа не принимает революцию: дворцовые интерьеры отторгают чужеродный краснознаменный декор. Сопротивление места попытался преодолеть голландский дизайнер Каспар Конейн: он оформил пространство Николаевского зала гигантскими фотографиями участников событий и множеством видеоэкранов, собрав подлинные предметы и документы в эффектную инсталляцию.

Экспозиция построена в неявном диалоге с пропагандистской лентой Эйзенштейна и опровергает сложившиеся под влиянием кино вымыслы о «штурме Зимнего», но исторический и документальный жанр выставки не способен скрыть ее явную монархическую направленность – главное внимание здесь уделено последним обитателям Зимнего дворца. Метафорой отечественной истории можно считать впервые выставленную картину: на обороте парадного портрета Николая II, созданного художником Галкиным в 1896 г. для актового зала коммерческого училища, в 1924 г. художником Измайловичем была написана фигура Ленина на фоне Петропавловской крепости. В таком виде картина много лет провисела в советской школе.

Революция, выражаясь языком матроса Железняка, «навела шороху», но выставки к ее юбилею передают один только шорох подлинных документов и платьев императрицы Александры Федоровны. Так музейщики отвечают на требования определиться и назвать революцию либо «величайшей исторической катастрофой», либо «зарей будущего века». Отпраздновав дату по старому стилю, 25 октября, а не 7 ноября, Эрмитаж и его директор хитроумно вышли из сложного положения – и кто их осудит? Российское общество так и не пришло к примирению и согласию, не определилось в оценке событий, случившихся сто лет назад. В этих условиях единственно возможной остается нейтральная позиция исследователя событий октября 1917 года – историка, излагающего подкрепленные документами факты. А для не обладающих полнотой исторических знаний зрительских масс один из самых важных сюжетов ХХ в. изложен в форме зрелищного аттракциона.

Санкт-Петербург, до 4 февраля