Два сердца Piaget

В Женеве названы лауреаты ежегодной премии Grand Prix d’Horlogerie de Geneve  – самого престижного часового конкурса Швейцарии (см. статью на стр. 8).

Победу в категории «Лучшие женские ювелирные часы» одержала модель Limelight Party часовой мануфактуры Piaget. Эту победу многие ожидали, поскольку именно ювелирные часы – один из «коньков» Piaget.

Хотя с момента своего основания в 1874 году Piaget занималась только производством часовых механизмов и поставляла их в том числе таким знаменитым маркам, как Cartier и Vacheron Constantin. В начале XX века, когда к руководству компанией приступил Тимоте Пьяже – сын основателя марки Жоржа-Эдуарда Пьяже, – Piaget начинает выпуск ювелирных украшений. А в 1943 году, когда компанией руководили уже внуки основателя – Жеральд и Валентин Пьяже, – под маркой Piaget на мануфактуре в местечке Кот-о-Фе начинают собираться часы. Помимо ювелирных фирменным знаком Piaget становятся ультраплоские часы: например механизм механических Altiplano имеет толщину всего 2,1 мм.

В 1988 году Piaget вошла в корпорацию, сегодня известную как Richemont Group – это один из крупнейших производителей предметов роскоши. С новыми владельцами и новыми деньгами марка Piaget обрела второе дыхание и начала выпуск ежегодных коллекций часов и ювелирных украшений, объединенных общей темой.

В 1999 году генеральным директором компании стал Филипп Леопольд-Метцгер – француз, родившийся в Нью-Йорке и долгие годы работавший на Cartier. Под его руководством было построено здание новой фабрики Piaget в Женеве. И теперь Piaget выделяется из небольшого числа швейцарских мануфактур еще и необычной структурой производства. У компании сразу две фабрики: историческая – в Кот-о-Фе и современная – в Женеве.

О том, как Piaget удается быть в двух местах одновременно, сочетать традиции и инновации, Леопольд-Метцгер рассказывает «Пятнице».

– Компания Piaget быстро увеличивает продажи, популярность вашего бренда растет, и, чтобы удовлетворить растущий спрос, вам даже пришлось построить здание новой фабрики в Женеве. Не означает ли это, что старая мануфактура в Кот-о-Фе скоро будет закрыта? Ведь держать производство в двух местах для часовой компании не очень удобно?

– Вы правы, любая часовая мануфактура имеет производство в одном месте, а у нас их два. Историческое – в Кот-о-Фе: там наша компания родилась, и все наши часовые механизмы делаются там. И новое – в Женеве. Там мы собираем наши часы (за исключением часов с турбийоном – они целиком производятся в Кот-о-Фе) и делаем ювелирные украшения.

Для меня у компании два сердца. И мы не собираемся объединять два производства. В Кот-о-Фе люди работают на Piaget уже по 30–40 лет, им там очень нравится, и нет смысла переводить их в Женеву.

Что касается роста популярности нашего бренда, то могу сказать, что в группе Richemont у Piaget один из наиболее высоких темпов роста. Около 60% продаж Piaget приходится на Азию. Я не думаю, что мы маркетинговые гении, и полагаю, что главный фактор нашего успеха – это качество продукта. Но, конечно, мы креативная компания.

– Кто и как работает над дизайном часов и ювелирных украшений Piaget?

– В современном мире царит специализация: одна компания делает одну часть часов, другая – вторую, а третья их собирает. Мы исповедуем другую философию –

тотального контроля. Да, мы производим не самые сложные часы в мире, но от начала и до конца делаем их сами.

У нас около 30 человек в ювелирном департаменте в Женеве. Над дизайном часов работают четыре человека. Дизайн часов завязан на дизайн механизма, и потому дизайнер должен знать, как устроены часы, – то есть логично держать его в штате. Дизайнер украшений в этом смысле гораздо свободнее. Для ювелирных украшений у нас есть два штатных дизайнера и приглашенные – при работе над украшениями важен взгляд со стороны. Ювелирные украшения класса haute joaillerie делаются в Женеве, более доступные – во Франции и Италии. Это единственный продукт, которые мы не делаем сами.

В работе над дизайном мы придерживаемся принципа «трех C»: Сontemporary, Creativity, Classic (современность, креативность, классика). Наши покупатели хотят видеть перемены во внешнем виде часов, но при этом они должны оставаться очень классическими. Мы не выпустим в продажу часы, если очевидно, что через 10 или 20 лет они утратят свое очарование и покупатель больше не захочет их носить. То есть мы не хотим слепо поддаваться веяниям моды и не ставим себе задачи быть у всех и каждого.

Мне, например, очень нравится то, что делает Roger Dubuis, и эта марка успешна, но это не значит, что мы будем повторять ее путь – делать часы и украшения крупнее, ярче. Нет, у нас своя философия. Слишком крупные, слишком сложные часы – это не наше кредо.

Сегодня в Piaget 50 человек заняты только разработкой новых продуктов, 20 человек – только созданием новых ювелирных украшений. И это здорово – мы можем работать по специальным заказам. Например, к нам обратилось руководство одного из крупнейших швейцарских банков с просьбой сделать нечто особое для одного из важных клиентов. Но мне кажется, что большинству людей очень сложно самим придумать для себя часы своей мечты. А вот если клиенту показать готовую вещь, он уже начнет фантазировать: я хочу вот такую функцию и вот такую, из такого-то материала, такого-то цвета…

– Кстати, только Piaget и Roger Dubuis на салоне в Женеве пригласили моделей для демонстрации своих часов и ювелирных украшений. Почему?

– Наша философия еще и в том, что мы выпускаем коллекции: каждый год одну –

часов и одну – ювелирных украшений. Конечно, часы не клоны ювелирных украшений, а украшения не клоны часов, но они объединены общей идеей. Для представления коллекций мы и приглашаем моделей. Это, если хотите, идет от традиции показов высокой моды. В этом году мы показали коллекцию Limelight Party, на следующий год это будет коллекция Return of the Limelight Party.

– А как покупатели отреагировали на вашу идею делать ювелирные украшения на основе собственного отпечатка пальца?

– Концепцию Fingerprint мы предложили покупателям два года назад: это часы, бриллиантовый циферблат которых стилизован под отпечаток человеческого пальца. И не только стилизован: вы можете прийти в бутик Piaget, где у вас возьмут отпечаток пальца, и через четыре месяца получить часы, бриллиантовый узор на циферблате которых будет в точности повторять ваш собственный отпечаток. А женщины также могут заказать кулон и серьги с таким рисунком.

В России мы пока выполнили всего один подобный заказ. А вот на Тайване это очень популярно – уж не знаю почему. На Тайване у нас есть клиентка, которая заказала кулон и серьги с отпечатками пальцев своих детей и своими, а во Франции – дама, у которой пять детей, и она заказала браслет с пятью их отпечатками. Всего же мы выполнили около 40 подобных заказов.

– Часы Polo Tourbillon Relatif с кареткой турбийона, закрепленной на минутной стрелке, стали одной из главной сенсаций этого года. На них высокий спрос?

– Первые часы Polo Tourbillon вышли на рынок в октябре (в России они появятся в декабре). На них очень большой спрос. И это поощряет нас на разработку новых необычных часов.

– А что вы думаете о российском рынке, как у Piaget идут продажи в нашей стране?

– Когда с началом перестройки Piaget вернулся в СССР, то люди абсолютно не знали нашей марки. И узнавание началось с наших ювелирных изделий, затем появился интерес к ювелирным часам, а теперь мы много работаем над тем, чтобы рассказать людям, какие богатые часовые традиции у Piaget.

До революции русские были очень крупными покупателями швейцарских часов. И когда вновь появилась возможность делать это, у них, можно сказать, было «инстинктивное» знание марок Breguet, Patek Philippe, Vacheron Constantin. Нам нужно было объяснить, что Piaget – тоже часть этой вселенной.

Московский бутик – очень важная вещь для нас. Он открылся год назад, и мы очень довольны тем, как у нас идут дела в России. Мы видим, что русские начинают покупать все больше в своей стране, а не за границей.

– В чем вы видите роль генерального директора Piaget?

– Следить за эксклюзивностью и высоким качеством марки. Привить уважение к часам и часовым механизмам Piaget в той мере, в какой они этого заслуживают.

– Вы родились в Нью-Йорке, жили во многих странах. Где вам и вашей семье нравится больше всего?

– Нам очень нравится Женева, Англия. Мы жили в Гонконге – как раз в 1999 году, когда он переходил от Англии к Китаю… У каждой страны есть свои преимущества. Думаю, что, если бы я жил в Москве, мне бы тоже тут очень нравилось.

– А детям?

– Когда они маленькие, мне кажется, им больше подходит Англия и английская система обучения. А после 17 лет – американская. Америка лучше тем, что на протяжении четырех лет обучения в университете тебя не заставляют жестко выбирать специальность: ты изучаешь достаточно широкий круг вопросов, после чего можешь делать выбор. Тогда как в Европе молодого человека ставят перед необходимостью сразу определяться с выбором – а он еще часто и сам не знает, чего хочет.