Недостаточно драмы

Век певцов ныне стал так короток, что пока их слава долетит до России, а в ответ приковыляет приглашение – выяснится, что лучшее позади. Дженнифер Лармор (на афише – Лэрмор), блиставшая в 90-е и, слава богу, успевшая сделать множество прекрасных записей, на московском концерте проиграла самой себе, хотя держалась прекрасно.

На филармоническую сцену вышла стройная волевая женщина с белозубой американской улыбкой. Это ли Лармор, которая еще в начале 2000-х выглядела красавицей дородной комплекции? Ее нынешнее утрированное изящество свидетельствовало прежде всего о нешуточной силе характера.

Нет, мастерство Лармор и сейчас внушает уважение. Три номера из «Кармен» Бизе она разыграла точно, с пластикой на грани танца, и так же точно спела, с кабаретным холодком. Умная актриса владеет искусством жанра – но для драмы его уже недостаточно, и вот уже пылкая Сцена Береники Гайдна свелась к внешней аффектации. Диапазон тянул голос певицы вверх, где поют сопрано, и слишком осветлял его. Там же, где понадобились густые меццо-сопрановые краски (сцена Шарлотты из «Вертера» Массне), «звучка» не хватило.

В двух номерах Керубино из «Свадьбы Фигаро» Моцарта Лармор была забавной травести, но вновь пела обедненным сопрано. Кульминационная часть программы, отданная трем ариям из «Итальянки в Алжире» Россини, напомнила наконец об истинных возможностях голоса Лармор, однако прошла не слишком красочно и не без изъянов.

Единственным бисом оказалась театрально поданная песенка Виктора Херберта Art is calling for me про дочь короля, мечтающую быть оперной примадонной (ирония в том, что она мечтает в том числе сравниться фигурой с Луизой Тетраццини, а та была втрое объемнее нынешней Лармор). И хотя у певицы сложился отличный ансамбль с Национальным филармоническим оркестром России и дирижером Михаилом Татарниковым, множить бисы ни у нее, ни у публики желания не возникло.