"Ростехнологии": как продать дареного коня

Возможно, «Ростехнологии» – пример госкорпорации, собравший наибольшее количество родовых травм этой организационной формы и наиболее ярко иллюстрирующий неэффективность государственного управления в экономике.

Вот последняя новость: госкорпорация собирается распродавать непрофильные активы. Генеральный директор «Ростехнологий» Сергей Чемезов намерен отстроить «четкую имущественную структуру холдингов госкорпорации». Казалось бы, все правильно. Но у этой новости может быть море интерпретаций.

Госкорпорации получали государственное имущество безвозмездно. Теперь, на волне возвращения к политике приватизации, госкорпорации разрешают продать это имущество в частные руки. Доход, правда, поступает не в бюджет страны, а «на развитие» компании. Но компания же государственная, должна осуществлять технологический прорыв и преследовать высокие цели – вот и Чемезов говорит: «По сути, это наш бюджет на модернизацию».

Проблема в том, что эффективность приватизации через госкорпорацию оценить гораздо сложнее в силу особенностей этой организационной формы – контроль над процессом крайне затруднен. Основные риски известны: произвольное определение «профильных» и «непрофильных» активов, занижение цены на хорошие активы при продаже «в надежные руки», непрозрачное распределение выручки.

В этом смысле нельзя забывать о серьезном давлении на госкорпорации со стороны президента Дмитрия Медведева: он требует трансформировать их организационно-правовую форму (вероятнее всего преобразовать в акционерные общества), и «Ростехнологии» стоят в списке едва ли не первыми. Искушение воспользоваться уходящими возможностями слабого контроля может возникнуть у любого менеджера.

Однако у нас нет причин подозревать менеджмент «Ростехнологий» в недостатке силы воли. Избавление от непрофильных активов – стандартный ход повышения эффективности компании. Вопрос скорее в том, удастся ли это грамотно и прозрачно сделать. На этом пути у «Ростехнологий» также очень много препятствий. Еще не закончен процесс инвентаризации полученных от государства активов, в том числе ФГУПов, которые еще предстоит акционировать. Вряд ли Чемезов мечтал о каждом из тех 443 предприятий, которые оказались в его распоряжении.

В конце прошлого года корпорация признала 96 своих предприятий проблемными (компании, которым либо предъявлен иск о банкротстве, либо требования кредиторов у которых не исполнены три месяца (для стратегических – шесть), а размер требований – более 100 000 руб. (для стратегических – 500 000 руб.). Корпорация даже просила у правительства полномочий арбитражного управления по своим же проблемным активам.

Счетная палата недавно опубликовала итоги проверки эффективности расходования «АвтоВАЗом» госпомощи на 25 млрд руб. Проверяющие пришли к выводу, что менеджмент завода (а «Ростехнологии» управляют им с 2007 г.) предпочитал выпрашивать у государства деньги, а запланированные антикризисные меры либо не были исполнены, либо не дали существенного эффекта, задача восстановления рентабельности была провалена. То есть под вопросом уровень эффективности и компетентности самих менеджеров «Ростехнологий». Надо учитывать, что кроме прямой поддержки госкорпорация получает льготы при кредитовании в госбанках и реструктуризации кредитов.

В целом создается такое впечатление: в 2007 г. Чемезов на волне «госкорпоративной» моды захотел создать вертикально-интегрированную оборонную корпорацию, но получил в нагрузку множество проблемных активов. Возможно, тут присутствовало благое намерение: дескать, чеболь, имея массу полномочий и минимум ответственности, быстрее, чем государство, санирует проблемные отрасли. Но оказалось, что чеболю приходится постоянно помогать бюджетными деньгами, административным ресурсом и особыми условиями работы.