Почему буксует реформа российской армии
«Россия-2020: сценарии развития» – проект Московского центра Карнеги, ставящий своей задачей показать возможные пути развития страны на ближайшие 10 лет. Статьи выходят по средам.
То, как будет выглядеть российская армия через 10 лет, прямо зависит от результатов реформ министра обороны Анатолия Сердюкова, наиболее радикальных реформ Вооруженных сил за последние 50 лет. Начавшаяся под лозунгом оптимизации, устранения диспропорций, якобы возникших в результате развала Советской армии, реформа в действительности представляет собой первую попытку отказа от массовой мобилизационной армии. В рамках этой реформы, которая должна завершиться в 2012 г., из 355 000 офицерских должностей по первоначальному замыслу должно было быть ликвидировано 205 000. В Сухопутных войсках уже ликвидированы все части и соединения сокращенного состава. В результате из 1187 частей и соединений Сухопутных войск осталось около 200. Масштабы сокращений таковы, что очевидно: речь идет вовсе не о заурядной «оптимизации». Ликвидация соединений сокращенного состава, увольнение избыточного количества офицеров означали бы, что российское политическое руководство решило навсегда отказаться от идеи массовой мобилизации. Если еще недавно защищать страну в случае агрессии предполагалось призвав от 4 млн до 8 млн резервистов, то сегодня, по словам начальника Генерального штаба Николая Макарова, в случае войны предполагается мобилизовать всего 700 000 резервистов.
Реализация подобной реформы имела бы важнейшие внутри- и внешнеполитические последствия. Главное из них – фактическая отмена призыва и постепенный переход к формированию Вооруженных сил на добровольческой основе. Смысл существования призывной армии – подготовка обученного резерва, за счет которого можно при необходимости увеличить численность Вооруженных сил в несколько раз. В ситуации, когда количество резервистов определено в размере двух третей от численности армии мирного времени, призыв попросту теряет смысл. Кроме того, очевидно, что при сохранении одногодичного срока службы по призыву боеспособность российской армии будет более чем сомнительна. Каждые полгода личный состав обновляется наполовину, т. е. в каждый конкретный момент значительная часть военнослужащих состоит из неподготовленных новобранцев.
Однако до сих пор подход к этому принципиальному вопросу на редкость противоречив. Год назад, объявив о провале федеральной целевой программы по частичному переводу Вооруженных сил на службу по контракту, руководители военного ведомства заявили, что Вооруженные силы будут формироваться преимущественно по призыву. При этом игнорировалось то, что в ближайшие 10 лет 18-летнего возраста будут достигать 600 000–700 000 юношей ежегодно. По расчетам Виталия Цимбала из Института экономической политики им. Е. Т. Гайдара, уже к 2014 г. призывной ресурс будет исчерпан.
Но вдруг произошел поворот на 180 градусов. Сначала министр обороны заявил, что в российской армии должно быть 425 000 контрактников (совсем недавно говорилось о том, что и 100 000 достаточно). А чуть позже начальник Генштаба и вовсе сообщил, что российская армия задумана как добровольческая. Призывники, по Макарову, должны составлять не более 10–15% численности Вооруженных сил. Насколько можно понять, теперь призыв решено сохранить только в целях отбора кандидатов в контрактники.
Еще одним свидетельством этой непоследовательности является вопрос о численности офицерского корпуса. В первые два года проведения реформы военное ведомство чрезвычайно жестко избавлялось от ставших лишними офицеров. Было уволено около 120 000 человек. И вдруг под предлогом того, что решено создать войска Воздушно-космической обороны (предлог более чем сомнительный), объявлено, что численность офицерского корпуса будет увеличена на 70 000. Вероятнее всего, государство просто не смогло обеспечить квартирами офицеров, выведенных за штат.
Эти метания объясняются тем, что реформа происходит в авторитарном государстве. Никто не озабочен тем, чтобы объяснить обществу необходимость такой реформы. Ведь для ее проведения достаточно поддержки двух первых лиц государства и она должна отвечать интересам заказчиков. Но отсутствие общественной поддержки грозит тем, что тандем может прекратить реформы в тот момент, когда решит, что они чреваты политическими рисками. Не случайно решение об увеличении численности офицерского корпуса было принято после митингов отставников-десантников, проходивших под антиправительственными лозунгами. Реформа при всем ее радикализме проходит так, что ни в какой момент нельзя сказать, что точка невозврата уже пройдена.
Если реформаторы достигнут заявленных целей, то к 2020 г. численность Вооруженных сил неизбежно сократится до 500 000–600 000 военнослужащих. Вооруженные силы перейдут к формированию на добровольческой основе.
Руководство страны при этом отдает себе отчет, что обычные Вооруженные силы способны одержать победу лишь в локальном или в лучшем случае региональном конфликте. Гарантию безопасности дает ядерное оружие, опора на которое сохранится все предстоящее десятилетие. Очевидно, что радикальная военная реформа (чтобы быть успешной, она должна сопровождаться демилитаризацией всех остальных так называемых силовых структур) будет представлять собой разрыв не только с советской традицией строительства Вооруженных сил, но и со всей сформировавшейся за три столетия российской военной культурой, которая основана на идее принудительной службы. А также и с политической системой, в которой главный приоритет – не эффективность и не расширение возможностей для граждан, а политическая монополия. Из этого следует, что реализация этого сценария в полном объеме маловероятна.
Столь же маловероятен и противоположный сценарий, когда в условиях ужесточения авторитарного режима происходит полный отказ от сердюковских реформ. Когда в результате искусственно созданных чрезвычайных обстоятельств генералитету удастся обосновать необходимость возвращения к двух- или даже трехгодичной службе, затем в случае нарастания конфронтации с Западом – и возврат к мобилизационной модели. Военно-политическое руководство пытается все более ужесточать правила призыва, запрещает прием на работу и в вузы, а также выдачу загранпаспортов молодым людям, не прошедшим армейскую «школу жизни». В результате возрастет размер взяток, позволяющих откупиться от воинской службы. Утратив боеспособность, армия останется лишь неким милитаристским символом, а также инструментом, который демонстрирует полное подчинение гражданина государству. Реализация такого сценария предполагает решительное урезание уже не политических, а личных прав российских граждан, что чревато радикальным разрывом контракта между населением и властью, который основан на невмешательстве власти в личную жизнь. Кроме того, реализация мобилизационного сценария обрекает российский правящий класс, прежде всего чиновничество, на отказ от привычного уровня потребления.
Наиболее вероятен промежуточный сценарий. Реформаторы концентрируются на достижении неких формальных показателей – это численность Вооруженных сил, количество частей и соединений, новая структура и т. д. – и одновременно избегают решений, реализация которых требует перемен в политической и социальной жизни. В рамках реформы будут ликвидированы части неполного состава, уволены тысячи лишних офицеров. Будут созданы объединенные стратегические командования, которым подчинены разнородные силы: Сухопутные войска, ВВС и ВМФ. Однако не происходит отказа от призыва. При этом власти не рискуют прибегнуть к совсем уж драконовским средствам при формировании армии за счет призывников. В результате сокращение Вооруженных сил носит «секретный» характер: официально в армии миллион, в реальности – в два раза меньше.
Безопасность страны обеспечивается за счет Ракетных сил стратегического назначения (РВСН), где преобладает офицерский состав. Риски, возникающие на локальном и региональном уровне, парируются 10 парашютно-десантными батальонами, сформированными из контрактников. Кроме того, в силах общего назначения формируется ядро: 1–2 дивизии ВДВ, 3–4 бригады Сухопутных войск, несколько эскадрилий самолетов Су-34 и Су-35. Определенное развитие получат также силы воздушно-космической обороны. Эта часть российской армии будет более или менее нормально существовать и развиваться. Остальная же, большая часть Вооруженных сил будет находиться в ситуации полузастоя.
Автор – заместитель главного редактора интернет-издания «Ежедневный журнал»