Порок, загнанный в подполье

Продолжают появляться новости о подпольных казино, о связанных с ними событиях, обысках и арестах. Под подозрением в крышевании нелегальных игорных заведений уже чуть ли не вся верхушка прокуратуры Московской области. На розыски притонов азартных игр бросаются значительные силы полиции и иных правоохранителей. Но ситуация такая, как в греческой легенде о гидре: срубается одна голова – ей на смену вырастают две новые.

Непредвзятому наблюдателю давно уже ясно: пять лет назад при принятии ФЗ-244 законодатели допустили тяжелейшую ошибку – конечно, из лучших побуждений. Было принято непродуманное поспешное решение, способствовавшее резкому взлету нелегального предпринимательства и провоцирующее граждан на нарушение закона – там, где без этого легко можно было обойтись. Аналогия с сухим законом в Америке очевидна.

Как известно, следствием благих намерений заокеанских филистеров, вознамерившихся преодолеть порок, стало возникновение гигантского подпольного алкогольного рынка, гангстерских синдикатов, одновременный и взаимосвязанный процесс разбухания полицейского аппарата и его коррупции, сращивание с организованной преступностью. Одним словом, этот феномен описывается как бутлегерство. Известный публицист Генри Луи Менкен писал: «Даже в самых отдаленных сельских районах нет абсолютно ни одного места, где человек, если пожелает выпить спиртного, не будет в состоянии его найти». В столице, Вашингтоне, 300 легальным пивным пришли на смену 700 нелегальных питейных заведений, которые снабжали виски 4000 контрабандистов. Историк Пол Джонсон подвел итог: «Сухой закон оказался взлетной полосой для организованной преступности в Америке». Не меньшими катастрофами, как для общественной морали, так и для правосознания, стали сухие законы в Финляндии и Норвегии, ставшие блестящими, хотя и трагичными доказательствами закона непреднамеренных следствий. Любые попытки заняться социальной инженерией в благородных целях приводят к непредсказуемым и часто катастрофическим результатам.

Реакция как общества, так и государства против индустрии азартных игр в 2005–2006 гг., приведшая к принятию печально известного федерального закона № 244, была излишне эмоциональной и совершенно не учитывала средне- и долгосрочных последствий. Сфера игорного бизнеса издавна была сродни сферам оборота алкоголя или табака, принося при минимуме затрат максимум прибыли, да еще и в нравственно сомнительной области, что автоматически ставило ее под подозрение. Однако экономика вне моральной сферы – подобно природе.

Эквивалентом нравственности для экономики является закон, т. е. совокупность правил, нарушать которые нельзя. Но как слишком ригористичная мораль приводит к пуританству, которое невозможно не обходить, так и неумный закон провоцирует его нарушение. В России с ее гиперцентрализацией, с огромными расстояниями, со слабо развитой транспортной инфраструктурой, с отсутствием традиций качественного сервиса надеяться на то, что богатые люди из Москвы начнут ездить за тысячи километров поиграть в рулетку, было по меньшей мере наивно.

Также необходимо было учитывать психологию значительной части зажиточных людей – вчерашних цеховиков, челноков, братков или им подражающих, у которых азартные игры, «нерациональное», с точки зрения опасливых буржуа, финансовое поведение, склонность к риску, показным тратам не выведутся при жизни этого поколения. Что уж говорить о косности, апатии и коррупции местного чиновничества, фактически провалившего создание игорных зон.

Разумеется, контролировать сферу азартных игр необходимо – создавать барьеры для лиц, страдающих игроманией, не допускать просаживания в автоматах-«ромашках» последних денег алкоголиками и подростками и т. д. Но введение, например, достаточно ощутимого входного билета, запрет на установку игровых автоматов в местах общего доступа и иные подобные меры вполне могли бы предотвратить многие нежелательные побочные эффекты индустрии азарта.

Однако власть – с подачи и одобрения общества – пошла самым простым и неумным путем, по сути загубив прибыльную и востребованную сферу экономики. В то время как сверхстрого карающий за выплюнутую жвачку Сингапур вкладывает миллиарды в развитие сети казино у себя на острове и обходит Лас-Вегас, становясь мировым центром игорного и развлекательного бизнеса, когда коммунистические власти Китая всемерно содействуют сохранению и развитию казино Макао, Россия добровольно рубит под корень вполне плодоносящее растение. В результате казино процветают в Белоруссии, куда из Москвы организуются туры, чтобы сыграть в рулетку. Сябры никак не нарадуются братьям-славянам, добровольно отдавшим им многомиллиардные налоговые поступления.

Ущерб, причиненный ФЗ-244 правоохранительным органам, и вовсе не поддается учету. Сколько прокуроров, полицейских и муниципальных чиновников было коррумпировано – чего невозможно было не предвидеть, – мы узнаем еще не скоро.

В начале XIX в. карточные игры, в которые проигрывались состояния, разрушались карьеры и ломались судьбы, были едва ли не самым известным пороком русской элиты. Но уже через 50 лет, когда горизонт возможностей перед дворянством (и не только перед ним) значительно расширился, карты остались в прошлом. Игра на бирже оказалась куда увлекательнее. Более диверсифицированная экономика и иные стандарты культуры сделали свое дело. У русских царей хватило благоразумия не пойти путем простого запрета, а положиться на облагораживающую роль прогресса с целью очищения нравов.